Князь Благовещенский
Шрифт:
Он смотрел на меня все теми же глазами сенбернара. А вот линия губ стала мягче. Будто он удар получил и сейчас рот откроет, выдыхая беззвучное "О". Видать, и правда назрел у дядьки с племянником этот разговор. Но Игорь молчал, предпочитая пестовать свою обиду и готовить удар возмездия, а князь не решался начать. Или начинал, но не заканчивал. У родных людей такой сплошь и рядом.
— Но мне, как я уже говорил, не пятнадцать лет! Понимание имею о долге, о пользе и о роде. Не скажу, что обида ушла — это враньем будет! Нет, нет, да и высунет голову! Но это эмоция человеческая,
В завершение своего якобы эмоционального выплеска я даже вскочил на ноги, заставив задетый столик с завтраком закачаться, а чашки и плошки на нем — задребезжать. И откуда у меня в голове все эти слова и обороты? Старые, пыльные, явно книжные, но определенно — верно примененные к ситуации!
Князь поднялся вслед за мной. Медленно. Долгую секунду смотрел на меня, заставляя усомниться в верности избранной по наитию стратегии. После чего шагнул вперед и стиснул меня в объятиях.
— Мужем мы тебя с сестрой воспитали. — глухо проговорил он, отодвигая от себя. — Не стыдно будет брату в глаза глянуть, когда час придет.
Он явно сдерживал слезу, этот пожилой, но все еще крепкий мужчина. Непроницаемый на людях, но болеющий сердцем за разлад с близким родственником. Мои слова стали настоящим бальзамом, боль эту унявшим.
Я тоже кивнул. Сдержанно, как и положено мужчине в неловкой ситуации. Будто бы тоже под горлом стояло что-то хриплое, клокочущее и пацанячье. Сжал в ответ его плечо и, глядя в сторону, сел. Вот где умение лицедействовать пригодилось, кто бы подумать мог! Хотя, если честным с собой быть, не вполне я играл. То есть, играл, но не на сто и даже не на пятьдесят процентов. На этот короткий момент семейного разговора я будто сам стал настоящим Игорем. Племянником, обер-секретарем и все такое. Остро жалеющим отчего-то, что князь во мне ошибся. И перед братом (что с ним, кстати, стряслось?) ему все же будет стыдно.
— К нашим баранам. — в голос я добавил немного скованности. Очень уместной после такого разговора. Будто бы не было ничего такого сопливого. Сидели себе мужчины, говорили о важных делах, да отвлеклись на шутку. — Я сегодня планирую доработать след триады. Но пока у меня убеждение, что не все там так просто, как сменщик отравленного посла говорит.
— Поясни. — князь тоже сел и теперь с отсутствующим выражением на лице намазывал тост джемом.
— Не могу пока — просто нечего сказать. Интуиция говорит, что в шкатулке этой не одно дно. И, возможно, даже не два.
— И чья эта многоходовка? Минцы?
Как всякий облеченный властью человек, князь был благосклонно настроен на разного рода заговоры и интриги. Готов, то есть, был к тому, что я сказал.
А, была не была! Все одно московский след вскрывать придётся рано или поздно! Рискнем!
— Я могу ошибаться, но кое-что указывает на Бестужева.
— Москвичи?
Надкусанный тост был аккуратно отложен и Николай Олегович сделал большой
— Похоже на то. Но — без доказательств.
— На чем основываешь?
— Мост.
— Мост. — князь кивнул с удовлетворением, будто ждал именно этого ответа. — Конечно, мост. Знаешь, я ведь вчера полдня просидел за документами по объекту. И кое-что мне странным показалось.
— Что? — внутри разлился холод, будто в ботинках у меня стояла стылая болотная вода.
— Подрядчиков много сменилось. Начали с одного пула, а к завершению строительства уже с третьим подходим. Из первых, считай, никого не осталось. С чего бы такому быть?
Фуф! Не вскрыл пока махинации своего племянника. Хорошо он все запрятал. Ведь полагал вернуться и под княжескую руку не попасть. Но на след встал.
— Если за рабочую версию взять, что отравили посла не по приказу минцев, а москвичей, то можно предположить, что тот узнал что-то и от него поспешили избавиться. Например, проявил чрезмерный интерес к ротации подрядчиков на объекте. А затем и на меня напали, побоявшись того же.
И мы с князем подробно обсудили усеченную версию Самойлова, в которой злодеем был не Игорь Сергеевич, а Бестужев. Опуская явные дыры в ней, затыкая их правдоподобными суждениями, я мягко подвел дядюшку к мнению, что во всем виноваты "кляты москали". Ну или, по крайней мере, очень могут быть виноватыми.
— Логично. — покивал тот в завершение. — Очень логично. Но бездоказательно. На основании одних только суждений я москвичам предъявить ничего не смогу.
— Да и не надо ничего предъявлять — спугнем только!
— И то верно. Но нужно сделать что-то. Как бы поздно ни стало.
— Аудиторскую проверку запустить по объекту. — выдал я. — Работы приостановить.
— Убытки... — протянул князь с сомнением.
— Да не обеднеем, чай! Хуже будет, если проморгаем то, чего не видим пока.
— И то верно. Ну действуй тогда. Я распоряжусь по аудиту.
Я кивком попрощался и двинул к выходу. И был остановлен у дверей словами.
— Игорь.
Пауза. Я обернулся и вопросительно глянул на дядьку.
— Я тут подумал. — князь глянул на меня пристально. — Не век тебе вторым ходить, с царским-то даром. Я тебе почтой документы отправлю по Пермскому княжеству. Ты посмотри, как спокойная минутка выдастся. Стол там род Татищевых держит... держал. Но измельчал. Сейчас там княжит Ольга Татищева. На одной только верности боярской и сидит, своего дара, почитай что нет.
— Мне?
А вот теперь я уже не играл смятение.
— Ну а что? Нужно нам влияние расширять, да и родича на хороший стол пристроить не грех. Ты не подумай, Игорь, я тебя не принуждаю. Сам посмотри, почитай. Там и выкладке по княгине Ольге имеются: внешние данные, медицинские показатели, психотип, родственные отношения с уральскими семьями. А Пермь так или иначе кто-нибудь браком заберет. Так почему бы не ты?
— Ты что, уже и переговоры ведешь?
Только произнеся вопрос, я сообразил, что обратился к князю на «ты». Впервые. Но тот, похоже, принял это как должное.