Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер
Шрифт:
На первый взгляд кажется, что старому князю император Александр I доверил весьма скромный участок работы. На самом деле Николаю Борисовичу пришлось фактически возглавить весь строительный комплекс второй столицы, хотя юридически он отвечал только за восстановление Московского Кремля и его ближайших окрестностей, столь сильно пострадавших от «цивилизованных» французов. Новая должность князя носила весьма торжественное наименование — Директор. В 1814 году умер П. А. Валуев, и на его место Директора Кремлевской Экспедиции строений и Оружейной палаты был назначен Юсупов.
До конца дней князь продолжал служить в Кремле; как и подобает государственному чиновнику, почти ежедневно ездил в присутствие, где находился по несколько
Те москвичи, которым от Юсупова подарков и благодеяний не доставалось, смотрели на все его труды косо и распространяли об этом по городу самые невероятные слухи. Свидетельством тому уже не раз цитировавшиеся письма Булгакова, с помощью которых слухи эти переправлялись и в Петербург. К Булгакову Николай Борисович был настроен очень благожелательно, но будущего московского почт-директора съедала зависть к Юсуповским богатствам, к его аристократизму и его положению. К тому же Булгаков, как водится, был по рождению полутурком со всеми вытекающими последствиями. Сплетен про него и его родню можно рассказать много больше, чем о Николае Борисовиче, а уже о качестве знаменитой турецкой грязи и вовсе говорить не приходится…
Боровицкие ворота Московского Кремля. Раскрашенная литогр. 1852 г.
Соклубник Юсупова по Московскому Английскому клубу известный историк П. И. Бартенев незадолго до революции опубликовал воспоминания одного из подчиненных князя по Оружейной палате. Имя мемуариста осталось неизвестно, но его рассказ производит впечатление достаточно объективного, без всякой предвзятости и уж точно — без сплетен.
«В это время (на момент вступления в должность — А. Б.) князь был уже в приличных летах. В его ногах заметна была слабость, но за всем тем в нем не было той вялости и той неподвижности, которой подвергаются в его лета многие из стариков. Приятная улыбка никогда не оставляла его лица, а в звонком его голосе выражалась мягкость и вместе с тем покровительственный тон; костюм его напоминал Екатерининское время; голова всегда пудрена и сзади пучок.
Ф. Я. Алексеев и ученики. „Церковь Константина и Елены в Кремле. (Тайнинский сад)“. 1800-е гг. ГНИМА.
При вседневных обедах у него играла роговая музыка, и всегда бывали на обеде многие из известных лиц тогдашнего времени и нередко бывали тоже приглашаемы из его подчиненных, как-то смотрители, экспедиторы и столоначальники. Князь никогда и ни перед кем не стеснялся и держал себя перед всеми одинаково важно».
Вот что сообщает мемуарист о служебных занятиях князя. «В присутствие Конторы он постоянно приезжал в 12 часов и оставался до двух, а иногда и боле. В передней комнате встречал князя экспедитор и столоначальник; обязанность столоначальника состояла в том, чтобы принять от князя в передней шляпу и трость с золотым набалдашником, украшенным бриллиантами, и нести за ним в присутствие, положить на приготовленный для этого особый стол и идти к своим занятиям.
„Тайнинский сад“ после его благоустройства кн.
Когда же князь подымался с своих кресел для выезда из присутствия, тот же столоначальник подавал ему в руки ту же трость и шляпу. Жалованье, назначенное князю по службе, он не брал, а предоставлял делить между нуждающимися чиновниками, которые находились под его начальством» [245] .
Внебрачный сын бригадира, Московского уездного предводителя дворянства Александра Александровича Арсеньева Илья вспоминал о частых приездах Юсупова в их дом по возвращении со службы в Кремле. «Князь Николай Борисович Юсупов — закадычный друг моего отца, был в полном смысле слова вельможа старых времен… он занимал тогда место председателя Кремлевской экспедиции — пост, считавшийся по тем временам весьма почтенным… В Москве он уже был действительным тайным советником первого класса, с лентою Андрея Первозванного, с брильянтовыми эполетами на одном плече — с отличием, которого, кажется, никто не имел никогда — никто, кроме него, ни прежде, ни после.
245
Русский Архив. 1916. № 5.
Князь Николай Борисович из своего присутствия, находившегося в Кремле, почти ежедневно заезжал к нам по дороге в свой дом в Харитоньевском переулке (ныне работный дом!). Юсуповвсегда ездил в четырехместном ландо, запряженном четверкой лошадей, цугом, с двумя гайдуками на запятках и любимым калмыком на козлах возле кучера. Костюм обычный князя Николая Борисовича был светлый, синий фрак с бархатным воротником; на голове напудренный парик с косичкой, оканчивавшейся черным бантом в виде кошелька. Его сопутствовала постоянно левретка, лежавшая в карете против него, на подушке с золотым ошейником на шее.
Юсупова почти выносили из кареты его гайдуки, и когда он входил в комнату, то шмыгал ногами по полу и кашлял так громко, что его можно было слышать через три-четыре комнаты, вследствие чего мать моя выходила из маленькой гостиной в столовую, где всегда сидел в это время мой отец. И Юсупов подходил к ней, по обычаю, к ручке. За сим старики обнимались, и Юсупов начинал разговор с отцом обычной фразой:
— Да, любезный друг, а плохо старикам жить на свете — и климат-то изменился, и силы-то не те, да, признаться, и скучновато.
И эта фраза повторялась изо дня в день, и оба старика находили ее вполне естественной» [246] .
Действительно, многое изменилось и в стране, и в Москве с приходом нового, XIX века. Изменениям подвергся и Московский Кремль — сердце России. Во многом изменения эти произошли благодаря Николаю Борисовичу, который большинству его современников казался ретроградом и «осколком минувшего».
Наполеон отдал приказ взорвать Кремль; большая часть его сооружений была заминирована, но благодаря передовым частям русской армии самые сильные взрывы удалось предотвратить. Впрочем, и без Наполеона Кремль представлял собою не слишком симпатичное зрелище. Предшественник Николая Борисовича П. А. Валуев пытался навести порядок внутри кремлевских стен. Он ввел активную практику сноса «обветшалых», как ему казалось, кремлевских строений. На самом деле в небытие уходили древнейшие постройки Москвы, внешне действительно производившие впечатление памятников седой старины. Валуев — человек не слишком образованный просто и честно старался все «спрямить и исправить».
246
А. П. Милюков. «Старое, доброе время»…