Князь Рысев 3
Шрифт:
Как ни странно, но общество чертей пока что вызывало у меня больше положительных чувств, чем разодетых, готовых задрать нос до самых небес снобов.
Машина завелась легко — пузатый чертенок готов был ради меня даже свой старый комбинезон отдать, не то что в такой мелочи помочь. Я был ему до бескрайнего благодарен.
На заднем сидении лежал старый, битый молью и временем плащ — я накинул его на себя. Лучше выглядеть не стал, но, по крайней мере, с легкостью прикрыл всю свою дрань от чужих глаз.
Чуть не забыл Нэю — она скользнула в приоткрытое
Церковь встретила меня прихожанами. Сегодня службу вел тот самый священник, которого я видел в прошлый раз. Люди смотрели на меня с непониманием, пряча за улыбками чистое недоумение. Приехавший в хорошем автомобиле господин был разодет в какие-то обноски. Признать в моих тряпках офицерскую форму мог бы разве что человек с очень богатой фантазией. Я не знал, где взять новую, не ведал даже, где спросить. Заявиться завтра к Николаевичу и сказать, что снова подвергся разбойному нападению, а потому нахожусь в таком виде? Что-то подсказывало, что вместо жалости и понимания он лишь рассмеется мне в ответ и заявит, что расходы подобного рода — это, кхм, каламбур, есть обязанности как раз-таки благородного рода.
И ничьи больше.
Я решил, что подумаю об этом потом. Что толку тратить силы и нервы на то, чего не в состоянии изменить. Конечно, можно было нагрянуть к Кондратьичу — но, думаю, Славя не станет дожидаться, когда я прибарахлюсь новыми шмотками.
Прихожан в этот раз было куда меньше — видимо, дева с ангельскими крыльями пользовалась тут куда большим успехом. Меня сторонились, какая-то старушка, мир ее душе, решила сунуть мне в ладонь несколько копеек милостыни, приняв за убогого попрошайку.
Я вернул ей деньги. Отрицательно покачал головой, поблагодарил за доброту — уж не настолько опустился, чтобы отнимать малые крохи у несчастных стариков.
Нея пряталась под плащом, найдя приют во внутреннем потайном кармане. Уставшая, она свернулась и, кажется, ненадолго уснула.
За руку меня схватили прямо на службе. Я потянулся к пистолету за поясом — будто бы и в самом деле решил устроить в церкви пальбу. Но меня тащила за собой Славя: ее легко было узнать по светлым, торчащим из-под серого капюшона волосам. При ней не было привычных крыльев — они были поверх ее нагого тела, словно балахон. В толпе на нее никто не обращал внимания, будто в самом деле не признавал всеобщую любимицу.
— Что на тебе надето?
— Я всегда называл это одеждой. Если у тебя есть для этого какое-то иное название…
— Дурак, — в привычной манере отозвалась ангел. Я спорить не стал. Она вывела меня из церкви, вместе мы скользнули к жилой пристройке — судя по всему, святые люди жили именно тут. Вот же ж — ангел так запросто живет среди людей?
Она впихнула меня в маленькую, тесную келью. Кровать, стол, лавка, самовар — здесь как будто бы не жили, а только ночевали.
Над головой располагалась небольшая книжная полка, подвешенная на цепях. Святые тексты, библия — иной литературы
— Получил мое письмо?
— Иначе почему я, думаешь, пришел? — недовольно забурчал. Нея выпорхнула сама, на миг зависла перед Славей. Недолго думая, ангелица ее грубо схватила, словно намеревалась раздавить. Я едва не захлебнулся от возмущения.
— Ты что вытворяешь? Это же… это же Нея.
— Это всего лишь письмо. — Она прищурилась, а я покачал головой в ответ.
— Нет. Не знаю, что там за ангельская тумба-юмба сейчас творится в твоей голове, но это Нея.
— О, мило. Ты успел придумать письму имя? — Она говорила это таким тоном, будто милого в самом деле ничего не видела. Напротив, мое упрямство вызывала в ней недоумение. Нея не спешила высвобождаться из тесных объятий своей истинной хозяйки, будто готовилась принять собственную судьбу.
— Это всего лишь письмо. Кусочек текста, начертанный святыми чернилами на бумаге. Прямо как тот лев. Она не живая, по крайней мере, в истинном понимании этого слова.
— Разве обязательно ее убивать?
— Ненужное всегда следует уничтожать. Даже если оно, кхм, в своем роде живое. Иначе это надругательство над мирозданием. Ему может быть больно от таких фокусов. — Она словно подыскивала слова для оправдания. Потом выдохнула. — Ты хочешь оставить ее себе? Тогда ладно. Пускай.
— Это письмо спасло меня только что. Причем уже дважды.
— О, — ангел вскинула бровь, — гляжу, ей ты благодарен даже больше, чем мне. Может, мне тогда оставить тебя с ней и уйти?
Я решил, что следует сменить тему разговора. Пусть Славя и ангел, пусть немного странная в своей холодности, но она все же девчонка. Что-то мне подсказывало, что привычные приемы на нее действуют точно так же, как на остальных.
Мягко коснулся ее ладони, словно требуя, чтобы она успокоилась. Отдернет руку — значит обиделась. Не отдернет — тоже дуется, но не столь сильно.
Она не отдернула, а я продолжил свое наступление.
— Будь снисходительней, я же всего лишь человек.
Она решила выдохнуть вместо ответа. Очень многозначительно.
— Ты нашла того треклятого льва?
Это уже сумело ее заинтересовать куда больше. Она кивнула, готовая выложить мне все, что ей удалось разузнать. Я же горел от нетерпения и рвался в бой. Тело все еще стонало от недавней схватки со Старым Хвостом, а мне как будто бы этого было мало. Ангел оказалась куда рассудительней, чем я.
Ее палец осторожно коснулся моих губ, заставив иссякнуть тот поток слов, что норовил излиться на ее плечи.
— Сначала ты отдохнешь, — сказала она. Если у меня было ясночтение, то на ее стороне особые святые колдунства. Может быть, она читала информацию обо мне не в столь подробных обстоятельствах, что и я, но все же смогла заметить изможденность и усталость.
— Они же уйдут, — возразил я, но она лишь покачала головой.
— Они никуда не делись за добрую неделю. Ты правда думаешь, что они так сильно поджали хвост, что не подождут хотя бы до вечера?