Князь Рысев
Шрифт:
— Вы с ней не должны были к грешатам угодить, — выдохнула она, нехотя признавая собственную оплошность.
— Вот как? И почему же тогда попали?
— Егоровна велела поводить вас по Аду, столкнуть с чем-нибудь таким, с чем вы не справитесь. Ей до ужаса хотелось только одного — чтобы ты не добрался до Сатаны, не подписал бумаги.
— За душу, что ли, мою так сильно пеклась?
— Ты же не местный, живчик. — Биска оказалась у меня за спиной, обняла, прижалась всем телом. Небольшие, мягкие холмики груди приятными бугорками уперлись в меня — так и хотелось
Все немножечко прояснялось. В том, что от Егоровны добра ждать не стоило, я понял сразу. А она, кажется, решила заполучить меня в свои подопытные кролики. Или вовсе убрать с глаз подальше. Биска же в очередной раз подтвердила, что склонна читать мои мысли без всякого на то разрешения.
— Она бы предложила тебе защиту. Те, кто охотится по твою душу, не осмелятся идти против рода Ломоносовых — за любое поползновение в сторону инквизаториев ваш Император строго карает, невзирая на чины, звания и прежнее уважение.
Я ответил на ее нежность, взяв за руки. Развернул к себе, оглядел еще раз. Вот уж соблазнительная чертовка!
— Ну допустим. Но разве Егоровна не знала, что девчонка поклялась на монете? Не видела? Она у нее на груди болталась, у всех на виду. Если Майя не исполнит того, что обещала, то…
— Сгорит, — кивнула мне Биска, давая понять, что прекрасно, а то и в разы лучше меня самого осведомлена о местных обычаях. — Вот только клятвы не было.
— Н-не было? — У меня задрожали губы. Бесовка же лишь кивнула в ответ и продолжила:
— Твоя девчонка поклялась на монете не так, как положено. Не в кругу семьи, никому ничего не рассказав об этом. Руководствовалась лишь собственным желанием помочь тебе, но и только.
— Это плохо?
Дьяволица пожала плечами, отрицательно покачала головой, поправила прядь мешавших волос. Собственные рога не давали ей покоя — она терла их, будто они прорезались у нее каждую секунду.
— Нет, ничего плохого в этом нет. Но неправильно проведенный ритуал не приводит ни к чему. В том числе и к хорошему. Все силы, которые она использовала, — это ее собственные. Монета позволяла ей брать от себя все до последней капли. Иначе почему, ты думаешь, она уже второй раз за один час потеряла сознание?
А ведь и верно. Как только мы расправились с грешатами, Майка рухнула, будто подкошенная. И потом, вытворяя все свои эти огненные трюки. Неудивительно, что значение ее маны ухнуло в пропасть поближе к нулю.
— Значит, ей на самом деле ничего не угрожало?
— Только те самые грешата. Они могли разорвать ее одежду, облапать. Возможно, немного изнасиловали бы, реши я появиться парой минут позже…
— Ну а эти самые черти? Что мешает тебе хлопнуть-топнуть, по-быстрому сгонять на доклад к Егоровне, да рассказать все, как есть? Пущай она тех бесов приструнит.
Биска лишь отрицательно покачала головой, позволила
— Ты мне нравишься, живчик. Смелый, но очень глупый. Ты правда думаешь, что у инквизаториев каждый бес на пересчете и под контролем сидит? Есть тут и те, кто никому не служат, а со своей личной выгодой дружат. Думаешь, мы портим людей только тогда, когда прикажут? Нам и самим такое в радость…
Ну ничего иного от бесячки ожидать и не стоило. Зато хотя бы честно, без увиливаний. Я едва не хрюкнул от потехи — надо же, наткнулся на честную бесовку!
— Как грубо! — вновь сказала она, отпрянув от меня, будто я своими мыслями влепил ей пощечину. Она закрыла груди руками и отвернулась в жуткой обиде. — Тебе ведь нравится проводить время с женщинами. Наедине. Но это же не значит, что ты только и мечтаешь, как насиловать, верно?
— А теперь на арене цирка — стыдящая меня дьяволица! Поприветствуем, похлопаем ей…
— Если хочешь вытащить свою девчонку, лучше не ссориться со мной лишний раз. — Она вдруг опасливо нахмурилась. — Я выдержу все, что со мной решит учинить Егоровна. А вот переживешь ли ты, что она сделает с тобой, уже не ручаюсь.
Ее хвост угрожающе, будто плеть, раскачивался из стороны в сторону. При одном сравнении с последней у меня резко заболели живот и плечо.
— Тогда кто были эти самые черти? Нет, ты пойми — Егоровна посылает меня к самому Сатане. Сам Сатана, значит, подписывает мне бумажки по ее велению?
Моя формулировка пришлась ей сильно не по вкусу. Она фыркала, будто недовольный пес, и кусала губы, пытаясь прийти к какому-то единому умозаключению, пока вновь не заговорила.
— Сатана не подписывает бумажки по ее велению. Он проверяет твою душу и заключает с тобой единую сделку. Не выполнишь — твоя душа будет принадлежать преисподней, а подсаженный к тебе черт будет грызть ее до самой смерти. Мучать будет, терзать.
— Значит, если я приду к нему с просьбой вытащить Майку, он мне откажет?
Этот вопрос, по мнению Биски, ответа не требовал, я же лишь выдохнул, признавая ее правоту.
— Те, кто утащил твою наидрагоценнейшую девчонку, — черти с другого края. Я знаю, как до них добраться. Они тоже ведают про девчонку и монету. И наверняка придумают применение им обеим. Сатана лишь покачает тебе головой в ответ. У нас тут свободная преисподняя, если ты хочешь знать. Эксплуататоров нет.
Она вновь скривилась. Да что с ней такое? Может, это какая-то дьявольская болезнь, что заставляет их корчить столь неприятные рожицы?
Гул приближавшейся опасности свистом прозвучал в голове. Я широко раскрыл глаза, озираясь по сторонам, даже не представляя, откуда она может явиться. Биска, кажется, ощутила нечто подобное, сделала несколько шагов назад. Ее лица тотчас же коснулся ужас — схватив меня за руку, потащила за собой.
— Не отставай!
— Что происходит?
— Потом! — выкрикнула она.
Потом решило настать мгновенно. Мост под нами задрожал, а я вдруг начал понимать, почему этой дорогой даже кривые черти ездить боятся.