Князь Владимир
Шрифт:
– Воеводы? – спросил Гамаил с сомнением. – Библейский закон гласит, что сперва надо требовать мирной сдачи города, запрещается вырубать плодовые деревья вокруг града, убивать дозволяется только мужчин с оружием, но не женщин, детей и стариков. Эти три закона принадлежат Моисею, но древние раввины, потомком которых я являюсь, добавили еще один: при взятии города не врываться в него со всех сторон, но оставлять свободный выход. Чтобы никто из желавших спастись не встретил препятствия! Эти заветы были известны нашим воеводам
Владимир засмеялся, останавливая властным движением резкие слова Войдана и Тавра:
– Один закон мы уж точно выполнили! Войдан, разве не требовали сдачи?
– Требовали, – угрюмо подтвердил Войдан.
– Видишь? Ну, говори, с чем тебя прислали.
– Наши старейшины отписали о тебе в Киев. Насколько ты верен слову, держишь обещания, какие льготы уже дал сверх обещанных. И в Киеве тоже решили помочь…
Владимир отшатнулся:
– Я в долги влезать больше не хочу! Иначе придется продать вам всю Русь. Войска у меня достаточно.
– Да? – спросил Гамаил с сомнением. – Мы знаем, что у Ярополка дружина побольше втрое, земского войска вдесятеро, да и у самих киян оружия вдоволь. Твоих воинов просто стрелами да камнями с крыш забьют.
– Город спалю, – пообещал Владимир.
– Стоит ли? – сказал Гамаил мирно. – Помощь наша будет не за деньги. Просто из признательности, что ты не притеснял нашу общину в Новгороде. Как притеснял посадник великого князя Святослава… Наши люди вхожи в княжий терем Ярополка, в дома бояр и прочих знатных мужей. Мы постараемся помочь… Блуду.
Владимир дернулся, будто ощутил острие ножа между лопатками. Глаза стали подозрительными.
– Откуда знаешь про Блуда?
– У нас есть уши, – сказал Гамаил скромно.
Войдан спросил удивленно и настороженно:
– А что с Блудом?
Глаза Тавра сузились в подозрении, но лицо осталось неподвижным. Владимир сказал поспешно:
– Да это так… мы с Гамаилом старые времена вспомнили.
Глаза Гамаила хитро блестели. Поймал-таки на том, что знал больше, чем доверенные воеводы. Владимир сказал досадливо:
– Ладно, Гамаил. Поможете или не поможете, это все одно не повлияет на мое отношение к городу и к вашей общине. Пусть живет и торгует, как и ляшская или исламская. У нас все боги стоят вровень!
Он еще не знал, что уже сейчас, вот этими словами, закладывал краеугольный камень своей политики на годы.
Но Гамаил, похоже, чуял.
Глава 12
Поздно вечером в покои Ярополка пришел Блуд. Усталый, чем-то раздраженный, коротко поклонился великому князю, неприязненно взглянул на Юлию.
– Говори при ней, – велел Ярополк.
– Дело ратное, – буркнул Блуд.
– Она знает разные дела.
Блуд заколебался, явно говорить не хотелось, но перемог
– Земское войско разбежалось… Твои дружинники гонят ополченцев на валы, но те утекают как вода меж пальцев. Отзови дружину! Пусть сражается, а не шастает по Оболони, Подолу, Предградью…
– Они собирают народ на оборону.
– Не собирают, а сгоняют… А с такими оборонцами как бы не проснуться в захваченном новгородцами городе.
Ярополк ощутил, как его обдало холодом.
– Но дружинников у меня не так уж много. Я говорю о надежных, из старшей дружины.
– Лучше мало, да лучше. Неспокойно, княже. Надо удвоить стражу у Жидовских ворот, а у Ляшских держать целый отряд. По ночам посылать стражу вдоль стен. Стеречь все опасные места.
– Ждешь ночного приступа?
– Хуже, – отрезал Блуд, он люто зыркнул на Юлию. – Кияне могут где-нибудь снять оборону на стене! А то и того хуже – открыть ворота. С каждым днем наша оборона слабнет. Владимир лют! Ворвется – никого не пощадит. С меня шкуру спустит и соломой набьет, тебя тоже казнит страшно…
Юлия вскрикнула пораженно:
– Брата?
Блуд оскалил зубы в волчьей усмешке:
– А чем мы хуже Царьграда?
Юлия с неудовольствием отвела взор. Губы ее оскорбленно поджались. Грубый воевода не упускал случая напомнить, что из Царьграда на Русь пришло больше грязи, чем света. Да и свет ли их новая вера в Христа – это еще надо посмотреть, а вот лицемерие, коварство, интриги, заговоры – это из Царьграда, на Руси такого отродясь не бывало!
– Да уж, этот изверг своего не упустит, – согласился Ярополк. Он зябко передернул плечами.
– На мир надеяться трудно, – подтвердил Блуд. – Он не забыл, как вы с братом над ним измывались! Объедки швыряли, собак натравливали… А как его пороли по твоим наветам? Сам палец прищемишь, а на него свалишь. Если я это помню, то уж он, безвинно поротый, не забудет вовек.
Ярополк в бессилии развел руками:
– Что я могу теперь? Детство не вернешь. Только и то, что Господь велит прощать врагов.
Во взгляде верного воеводы промелькнули странные искорки.
– У него другой Господь… А тот велит: око за око!
Юлия дернула за шелковый шнур. Появился гридень, поставил на стол амфору с вином. Блуд отрицательно покачал головой. Ярополк подал ему чашу, сам налил. Блуд кивнул, выпил. Юлия поджала губы. Их взаимная неприязнь была у всех на виду.
Блуд со стуком поставил пустую чашу на стол:
– Княже, готовься уходить из Киева.
Ярополк подскочил, едва не опрокинул стол. Глаза великого князя налились кровью.
– Что?
– Готовься уходить из Киева, – повторил Блуд бестрепетно. – В Киеве неспокойно. Город нам не удержать, если кияне станут на сторону этого новгородца. А они уже почти на его стороне. Если велишь, я пойду готовить людей.