Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
— Расступитесь! — рявкнул граф Танзани.
Солдаты оглянулись и тут же поспешно отпрянули к стенам, тишина мгновенно нарушилась. Володя вошёл в комнату первым и замер, задохнувшись… пошатнулся и если бы не поддержка Конрона, рухнул бы на пол прямо здесь.
— Кто?! — прохрипел он.
— Они сами, милорд, — испуганно промямлил один из солдат. — Когда мы ворвались, они сражались друг с другом… Кто-то защищал…
Володя прикрыл глаза, но картина, увиденная им, не пропала и после этого. Трупы… женщины, дети… все лежали вповалку. Эмоции снова отключился и мозг анализировал картину как компьютер. Не надо было чужих слов,
Володя отвернулся и вышел. Как добрался до выхода он не помнил, но на улице его вывернуло наизнанку. Его рвало даже после того, как в желудке уже ничего не осталось. Рядом опустился Конрон, бледный не меньше своего сеньора.
— Там и графа Иртинского нашли. Похоже он самолично убил и жену и детей.
— Геббельс недоделанный, — буркнул Володя, выбирая рот и с трудом поднимаясь.
— Что?
— Неважно… Что там ещё?
— Да в общем всё. Некоторые, судя по всему, пытались оказать сопротивление, но…
— Не может же быть, чтобы они абсолютно все были чокнутыми…
— Не все. — Володя обернулся. Чуть в стороне, прислонившись к стене дома стоял хмурый граф Танзани. — Но граф окружил себя действительно преданными людьми, которые пошли за ним даже на это. А когда никого не осталось — они пронзили мечами себя.
Володя хотел что-то ответить, но понял, что заговорить просто не сможет, словно кто-то перехватил горло. Вместо этого он поднялся и быстро направился куда-то… Конрон вскочил, но был остановлен графом Танзани, который наклонился к нему и что-то прошептал. Тот нахмурился, потом кивнул и отправился следом за князем.
Практически до вечера князь, в отличие от прошлых сражений, не вмешивался в происходящее. Стоял на крыше какого-то сарая и наблюдал за происходящим… солдатам казалось, что он просто наблюдает за происходящим, но Конрон, находящийся рядом, отчётливо видел, что взгляд Вольдемара какой-то пустой, ничего не выражающий. Даже когда он встал рядом, тот даже не повернулся к нему.
Офицеры прекрасно знали свои обязанности и уже принялись за наведение порядка в захваченной замке, тем более, как они думали, на виду у командующего. Конрон по настоящему встревожился, когда уже стемнело, а князь даже не подумал уходить с этой крыши. Новоиспечённый граф уже хотел было встряхнуть его как следует, чтобы привести в чувство, но князь вдруг развернулся и отправился вниз, пройдя мимо него, словно не заметив…
На утро князя в замке найти не могли. Конрон уже хотел было бить тревогу, но подошедший Танзани его удержал.
— Кажется, я знаю где князь. Если я не прав, тогда и поднимай людей на поиски, а пока позволь мне попробовать.
— Час. Через час поднимаю солдат.
Граф усмехнулся и согласно кивнул.
— Вполне хватит.
Как он и предполагал князь сидел на своём любимом месте у реки, задумчиво глядя куда-то вдаль. Танзани подошёл ближе и чуть не отшатнулся настолько плохо выглядел князь. Неужели его так потрясло это убийство? Он, конечно, странный человек, вечно носящийся со своими идеями о том, что не должны страдать женщины и дети… впрочем, если верить князю, то его понять вполне можно. Но до сегодняшнего дня граф и не думал, что всё настолько серьёзно.
Он присел рядом и немного помолчал.
— Так плохо? Полагаю, гадаешь зачем граф сотворил такое? —
— Высшая доблесть? В этом? — Слова шли словно из пустой бочки, настолько глухо звучали, но Танзани был рад и такой реакции.
— Ну это в сагах так воспевалось… идеал доблести воина, идеал доблести жены воина… Граф всё это воспринимал очень серьёзно. Сам спал на деревянной лежанке укрытой только дерюгой… — он вдруг хмыкнул. — У нас долго гадали как он на таком ложе с женой… Тут он, похоже, жене не доверился, решил сам всё сделать… согласно тому, как о героях в сагах сказывают. Может считал, что так и должно быть у настоящего воина…
Ненадолго воцарилась тишина… Граф поднял голову и… во взгляде Вольдемара была такая боль, что он почувствовал её чуть ли не физически.
— Почему я не могу заплакать, граф? После гибели родителей я разучился что либо чувствовать, но научился хорошо чувства имитировать. Аливия снова научила меня смеяться и грустить… но плакать я так и не научился… даже когда очень хочется… не могу и всё.
Граф откинулся на траву и уставился в небо.
— Дураки сказали бы, что мужчины не плачут. Совсем идиоты тебе позавидовали бы. Я тебе помочь не могу. Ты не виноват в том, что произошло. Даже я, зная графа, не мог предвидеть, что он сотворит такое.
— Спасибо… Я скоро буду в норме… как обычно.
Граф поднялся и хлопнул его по плечу.
— Скорее — тебя все ждут. У нас ещё много неоконченных дел. Герцог Торенды не может позволить себе переживать о прошедшем.
Танзани неторопливо спускался с холма не оглядываясь… Снова тишина… Володя закрыл глаза… Те люди, которые его обучали на Базе, вовсе не отличались идеалистическими взглядами на жизнь. Пройдя многие горячие точки, побывав в тылу врага, в джунглях и под водой, они знали что такое жизнь и выживание. Кроме того и историки сделали всё возможное, чтобы излечить мальчика от идеалистического представления о прошлых временах, досконально изучая биографию многих знаменитых людей своего времени: Борджиа, Мария Медичи, изучал какими методами велась война за власть. Его подготовили ко многому, но… но произошедшее поразило его даже не столько своей жестокостью, хотя и это тоже, сколько своей совершенной бессмысленностью. Вот так походя распорядиться чужими жизнями… это было выше понимания… за гранью…
Князь в военном лагере появился только к полудню, неторопливо прошёлся по госпиталю, перебросился парой слов с Арвидом и его помощницей, выглядевшей не лучше самого князя.
— Война — зло, — бросила она ему и не дожидаясь ответа, удалилась. В другое время Володя долго бы размышлял по поводу того, к чему она это сказала и что имела в виду, но сейчас просто пожал плечами и отправился дальше.
У поля, где солдаты отрабатывали атаку строем, Володя остановился около графа Танзани, который наблюдал за тренировкой, стоя чуть в стороне.