Князь Взял Своё
Шрифт:
Глава 13
Тяжёлые металлически двери захлопнулись за моей спиной.
В покоях императора был только один цвет — белый, и его оттенки, с градацией до серого. Стены пол и потолок выложены белым мрамором, из магических кристаллов светит мягкий белый свет.
Да что там, сам император был в белом!
Лёгкий шёлковый халат — белый, с белыми кожаными сапогами.
Борода до пояса — белая, даже не седая, как и густые брови, похожие на дикий куст.
Даже глаза Его Величества Рафаила Ангелова были похожи
Белый — цвет святости, самый любимый цвет ангельских существ. Именно в него они заставляли наряжаться своих верных приверженцев, когда отправляли их в очередной священный поход по уничтожению «неверных».
Император смотрел на меня так, как смотрит отец на провинившегося сына. Строго, но без злобы. Идеально отточенный взгляд, причём в нём «Взора Власти» я не ощущал. Это был личный навык императора.
Вход в покои находился чуть ниже, чем основной зал. Чтобы сравняться с императором, нужно было подняться на три ступеньки вверх.
Типичный трюк правителей, чтобы всегда смотреть на пришедших сверху вниз.
— От тебя разит тьмой, Велёсов, — густым, но уже вполне человеческим голосом сказал он. — В моих покоях доселе не бывало людей, столь сильно отошедших от своей человеческой природы в угоду злу.
И тут он улыбнулся.
— Потому я очень хочу поговорить с тобой по душам, поднимайся, — он махнул рукой и отошёл вглубь покоев.
А я ощутил некоторый... диссонанс.
Я поднялся.
Покои императора больше напоминали не череду комнат, а длинную широкую галерею, в которой поместилось бы несколько обычных помещений. Вдоль стен проходил желобок, белый, конечно, по которому струилась журчащая вода. От неё исходили волны маны, с неприятным мне оттенком ангельской магии.
Император сел за небольшой столик, на котором стоял графин с белым вином и корзинка с белым виноградом. Слуг здесь не было, так что самодержец наливал себе вино самостоятельно.
— Проходи, присаживайся, — пригласил он меня ко второму сидению, рядом с собой. — Не воспринимай нашу встречу слишком формально. Никакой официальной части сегодня не будет. Мы с тобой просто поговорим и хорошо проведём время, за беседой.
Я молча сел рядом. Император налил вино во второй бокал и придвинул его мне.
— Угощайся, это рислинг, лучшее вино рейха, — он пригубил своё. — И моё самое любимое, во всём этом мире! — он отсалютовал и засмеялся.
— Благодарю, Ваше Величество, я не пью.
Он тут же помрачнел и осуждающе посмотрел на меня, а потом поставил бокал на стол.
— Здоровье бережёшь, значит? Или, может, не уважаешь своего императора?! — от силы его голоса зазвенел хрусталь бокалов.
Но я был спокоен.
Когда он не играл роль доброго дядюшки, то общаться с ним было не в пример комфортнее.
— Первое, — ответил я, бесстрастно смотря в глаза императора.
Он снова улыбнулся и, взяв свой бокал, стукнул им о второй. — Вот это правильно, — и залпом выпил всё вино.
Проверка, значит. Этой клоунадой он смотрел, насколько хорошо я контролирую себя и боюсь ли его.
Легко.
— Ну, расскажи мне, Велёсов, почему твой отец всё ещё жив, а ты уже стал известным на всю Москву юным дарованием, — он закинул виноградину в рот и разжевал, причмокивая.
— Я не имею права рассказывать о делах своего клана.
— Я твой император, молодой человек, — с иронией подметил он.
— А я — сын своего отца и не могу предать его доверия.
Он вздохнул. — Хороший сын, мне бы хоть одного такого, — он хихикнул. — Из всех моих детей, только дочь оправдала отцовские надежды. Спокойна, умна, талантлива. А с парнями, эх, — он откинулся на спинку кресла. — Сложно всё с ними, вот тебя как отец воспитывал, что ты таких успехов добился?
— В строгости и уважении.
— Как-то совсем лаконично ты отвечаешь. Почему бы не развернуться на полную, ну же? Можешь рассказать не ту сказочку, которой кормишь всех местных князьков да бояр, а правду, которую оставил в прошлой жизни.
Зараза.
И ему эти твари всё разболтали, как же иначе.
— Боюсь, тогда мне нечего рассказать. Я потерял отца ещё в детстве, его убили у меня на глазах а меня продали на арену, чтобы я сражался с помощью своего дара.
— Ого! — он подался всем телом вперёд и пристально уставился на меня, словно любопытный ребёнок. — А что за дар у тебя был?
— «Кровавая марионетка», я управлял телами людей.
Он одобрительно закачал головой. — А ты любого мог взять под контроль? Вот меня бы, смог? — он хлопнул себя ладонью по груди.
— Не знаю, ваше величество. В любом случае, этот дар более мне недоступен.
— Это да, ты прав, — кивнул он. — Но вернёмся тогда к воспитанию. Знаешь предание про трёх сыновей?
Я покачал головой.
— Было у царя три сына: старший — умный был детина, средний сын — и так и сяк, младший — вовсе был дурак. Вот у меня всё как в предании, кроме того, что старший — Миша мой, оказался не таким уж и умным. Не будет умный парень с демонами якшаться.
Он нахмурился.
— Ну, ты только на себя не думай. Ты — отдельный случай. Так вот, Гаврюша — воинственный очень, хоть и не глупый, вот только силушкой его природа обделила сильно. А Паша, младший сынок мой, самый отбитый ублюдок в этой стране! — и заливисто рассмеялся.
У меня невольно дёрнулся глаз. Но император этого, благо, не заметил.
— «Хранители», то бишь эти, крыланчики, его любят, что готовы хоть сейчас мою силушку ему передать, — он налил себе ещё вина. — Да вот только умру я тогда. Нет, не подумай, я не смерти боюсь, а за державу думаю. Смекаешь?
— Вы не видите в детях преемника.
— Верно! Твоё здоровье, — отсалютовал он и осушил бокал. — Нет, слабовато идёт, надо покрепче, — он выудил откуда-то из под стола бутылку с прозрачной жидкостью, без надписей и налил из неё в бокал. Затем выдохнул и осушил, чуть поморщившись. — Эх, с возрастом всё слабее берёт! Дар, чтоб его!