Княжич Олекса. Сказ первый
Шрифт:
Охотники разошлись: бегом они огибали болото, желая обложить его кругом — чтобы волк не смог уйти от них по лесу или через каменную гряду. Тоха Бытчович выжидал, удерживая псов, и только когда услышал громких свист с противоположной стороны болота, скомандовал:
— Взять! Взять!
Собаки нырнули в заросли болотной травы. Александр с усилием вглядывался — но не мог увидеть ни собак ни волка. Снова послышался залихватский свист со стороны гряды, а следом раздался остервенелый собачий лай — охотничьи псы нашли волка.
— Началось! Сейчас погонят! — Мусуд
— Сюда гонят! — крикнул Тоха, отступая к деревьям, и сжимая покрепче древко топора. — Ну, держись!
С шумом и хлюпаньем к лесу выскочил крупный волк, широкогрудый и лобастый. Проваливаясь в топь и испуганно кашляя, он пытался уйти от преследовавших его собак-загонщиков. Однако охотничьи псы тут же настигли его — они кинулись на него, стараясь разорвать волку шею, хватали зубами за лапы, цеплялись за уши. Волк закрутился вокруг себя, пытаясь скинуть собак.
— Вот он, матерый! — закричали мужики.
Волк и собаки с визгом и рычанием метались из стороны в сторону, катались по земле, вырывая густые клочки шерсти друг у друга. Загонщики, держа наготове кто рогатины кто луки со стрелами — выжидали удобного момента для того, чтобы нанести удар.
Вдруг волку удалось стряхнуть собак и он, поджав хвост, бросился наутёк. Притаившиеся в засаде охотники увидели передвигающегося большими скачками зверя. В него полетели стрелы. Волк рванулся в одну сторону — несколько стрел царапнули его спину и бока, тогда он прыгнул в другую — а там в него уже целился Александр. Княжич спустил тетиву, — стрела устремилась в зверя и вошла в грудь, там, где начиналась шея. Волк жалобно взвыл, лапы его подкосились. Он завалился было вперед, но тут же вскочил снова и, подгоняемый бешенством, одним скачком преодолел расстояние, отделявшее его от дерева, за которым скрывались Александр с Мусудом.
— Берегись! — истощенно крикнул кто-то.
Мусуд схватил Александра за ворот и одним рывком отбросил княжича в сторону, а в следующий миг волк налетел на татарина, ударив лапами в грудь. Мусуд упал, но не дал волку впиться зубами в свое горло — его кинжал пропорол звериную грудину и добрался до сердца. Мусуд спихнул с себя обмякшую волчью тушу и она упала на землю; одно время слышалось жалобное поскуливание и бульканье крови в пасти волка, затем всё стихло.
— Вот действительно — супостат! — перевёл дыхание Мусуд, отёр со лба пот и поднялся на ноги.
Александр приблизился к мертвому волку. Он был огромен — такая зверюга могла без труда задрать быка, не говоря уже о человеке. Крепкие лапы раскиданы на траве в беспорядке, а на загривке шерсть всё еще была вздыблена. Присев рядом с волком, княжич внимательно осмотрел место, куда попала его стрела. Лицо княжича потемнело.
— Такого зверя завалить не так-то просто! — сказал Мусуд, тоже склонившись над трупом.
Александр выпрямился и оглядел охотников, сбежавшихся к ним.
— Мусуд убил волка! Теперь это его трофей.
— Да к чему он мне? — отмахнулся татарин, еще не замечая досады во взгляде Александра.
— Снимешь шкуру с него и будешь похваляться, — ответил княжич, на его щеке задергался мускул. Он кивнул Тохе Бытчовичу: — Лапы волку свяжите да на шест повесьте. Так и понесете. Нужно, чтобы город видел его.
— А куда нести? — спросил Тоха.
— К нему во двор, — Александр указал на Мусуда. — Мусуд, ты сегодня свободен, ступай домой.
Княжич, дав знак своим охранникам следовать за ним, быстро зашагал прочь, туда, где у пруда были привязаны лошади. Мусуд растерянно посмотрел им вслед, еще сжимая в руках кинжал.
Только потом он понял, что же произошло. Александр не смог убить волка — тот, возможно, и умер бы от этой раны, но не так быстро, как от раны, нанесенной Мусудом. Александр, сразивший поганую тварь в чащобе одной стрелой, здесь не сумел повторить того подвига. А ведь тогда он и не целился, стрелял почти вслепую — в зимнюю ночь и дикий холод, а тут — и теплынь, и прицелился он старательно… Это было обиднее всего для самолюбия Александра. Княжич хотел быть первым во всём. Быть победителем.
Вздыхая и почесывая затылок, татарин поплелся рядом с мужиками, которые несли на плечах шест с волчьим трупом. Трофей этот был Мусуду не в радость.
Когда волка, подвязанного к шесту проносили по городским улицам, люди сбегались, чтоб поглядеть на убитого супостата. Ребятня толклась вокруг охотников, норовя притронутся к убитому зверю, мерно покачивавшегося из стороны в сторону.
— Убили-таки негодяя! Поделом ему! — одобрительно говорили горожане.
— Это татарин Мусуд его уложил? Ай, молодец!
— Теперь можно не страшась от детинца отойти!
— Мусуд! Никак князь тебя наградит, а?
Так они пришли к избе, окруженной высоким забором. Мусуд выпрыгнул из седла, распахнул ворота и, загнав злого сторожевого пса в сарай, пропустил охотников. Мужики внесли волка во двор, где осторожно опустили на деревянный настил.
— Тяжёл, гад окаянный! — заметил Тоха Бытчович, потирая плечо.
— Сейчас я вас уважу за услугу, — ответил Мусуд с улыбкой. — Баба кваску вынесет али медовухи, да брашно какого — чтоб насытились вы. Ворота только запру.
Из избы на крыльцо вышла жена его — Миланья, смуглолицая горянка, руки её и передник были испачканы в муке. Увидев мертвого волка, она опешила.
— Жена! Угости-ка немедленно наших гостей! — крикнул ей Мусуд.
Миланья засуетилась: накрыла в избе стол, — поставила горшок с горячей мясной кашей, румяные пироги, только вынутые из раскалённого печного чрева, налила и кваса и медовухи. Охотники сели за стол, стали уплетать за обе щеки, да нахваливать Миланью за хозяйственность:
— Ох, повезло тебе, Мусуд! Ладная у тебя баба! У моей старухи что ни каша — так пойло для скотины, что ни пироги — так угли! Сорочку постирает — одни дыры остаются! Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!…