Княжич
Шрифт:
– Раб лукавый! Говоришь, что только к алтарям Всевышнего прибегаешь? А почему тогда в бесовскую игру играешь? Решение Стоглавого собора тебе не закон?(11)
– Пятидесятное убо правило собора сего возбраняет играти всем и причетникам, и мирским человеком зернью и шахматы!
– громким голосом процитировал Иоанн Васильевич.
– Или ты на царя равняешься, пес окаянный? Трон и одежды царские на себя примеряешь? С ученьем дружишь, а не знаешь: “Что позволено Юпитеру, не дозволено тельцу”!
“Это конец!
–
– Жаль Андрюшку! И его не пожалеет государь!”. Лицо царя поплыло перед глазами князя Михаила, и словно тугая струна разорвалась в его голове, хлестнув изнутри нестерпимой болью. Темнота подступила к глазам. Схватившись за край стола, он с трудом устоял на месте.
– Кладу на тебя опалу Мишка! Чтобы до заутрени духа твоего в Москве не было. А там посмотрю. Волен царь, на ослушников своих опалы класть, а иных и казнить, имущество их брать на себя в казну!
– продолжал Иоанн Васильевич.
Конец фразы князь не услышал. Он потерял сознание и рухнул на пол. Не глядя на лежащее у его ног тело, Иоанн Васильевич приказал Богдану: - Посмотри, может, притворяется, хитрец!
Бельский склонился над князем. Нащупав биение пульса на сонной артерии, отворил веки глаз:
– Жив, великий государь! Но очень плохой! Удар у него, боюсь, долго не протянет!
– Слабак!
– презрительно усмехнувшись, сделал вывод царь.
– А игрок сильный! Прикажи своим людям отвезти его домой! И пусть дворовым передадут, чтобы до утра его здесь не было!
Царь хотел выйти из кабинета, но у дверного проема, вспомнив, остановился и неожиданно спросил: - А где его юнец?
– Сказывают, на днях должен быть в Москве. Срок его обучения у немцев закончился!
– ответил Богдан.
– Вот и хорошо! Успеет проститься с батюшкой!
– произнес отеческим тоном Иоанн Васильевич и, стуча серебряными подковками, покинул кабинет.
В тот же день, где-то около полуночи, за кремлевскими стенами в одной из изб Разбойного приказа между Архангельским собором и Фроловскими воротами.
Колеблющееся пламя свечи тусклым светом выхватывало из темноты неясные очертания лиц двоих, сидящих за столом, напротив друг друга. По голосу и манере говорить было ясно, что один из них старше и опытней другого.
– Вот так и встречаемся!
– вздохнул тот, что помоложе.
– Целый день на службе! А поговорить по душам можем только ночью!
– На то воля государева!
– ответил который постарше.- Что ты мне хотел сказать!
– Воля государева, воля божья!
– согласился собеседник.
– Отдай за меня Ирину!
– Не долго же ты думал!
– усмехнулся пожилой.
– А достоин ли ты, быть мужем моей красавицы дочери!
– Мы с ней отличная пара!
– С милым и в шалаше рай? Ирина привыкла, чтобы ей на золоте подавали!
– Не смейся! 700 четвертей
– Не стыдно. Оглянись по сторонам. Знакомы ли тебе князья Бежецкие?
– Ты смеешься? Не только знакомы, но и в дальнем родстве с ними нахожусь! Мы же Коробьины-Бежецкие!
– Какое родство? Посмотри на их вотчину! За горизонтом не видно. Поля возделанные, мужики сытые, вместо твоих покрытых кустарником земель и голодных и разутых крестьян. Князь, говорят, еще и барыш с торговли имел! Сколько кубышек с золотом закопано у него по разным углам? В Китай-городе хоромы каменные! А у тебя? Как в народе говорят: “Хоромы кривые, сени лубяные, слуги босые, собаки борзые!” - рассмеялся тот, что постарше.
“Издевается старый черт!- оскорбился молодой собеседник.
– Знает, что я за нее все отдам!”.
– Даю тебе слово, у нас с Ириной не хуже будет! Дай только время!
– Да не обижайся ты! Пошутил я. Хорошо говоришь! Не знал бы тебя зятюшка, никогда бы не поверил! Присылай в следующую субботу сватов! По рукам?
– перестав смеяться, примирительно предложил пожилой.
“Хитришь тестюшка!
– кичливо подумал будущий жених.
– С золотой посуды у него в семье едят! Как бы ни так. На самом деле худородный дворянишко спит и видит, как породниться с ним, отпрыском старинного боярского рода!”.
– По рукам!
– согласился он.
Рукопожатием через стол собеседники скрепили свое согласие.
– Вообще-то от богатства одни несчастья, - продолжил беседу старший.
– Я, Бежецкого не просто так вспомнил? Вчера он под царскую опалу попал! Князь не смог вынести бесчестья и его хватил удар. Утром отвезут в родовое имение. Но говорят, дни его сочтены. А сын ничего не знает.
– Это почему?
– удивился его собеседник.
– Его рядом с ним нет. Два года назад был послан государем на учебу за границу в Италию.
– Скорее всего, он там и останется!
– Нет. Как раз на днях он закончил обучение и решил вернуться назад к отцу, на свою новую Родину. Только на границе его не пропустили. За немца приняли. Дорожная грамота на языке латинян, в платье немецком. С рождения на чужбине! Вылитый немец!
– Сколько же ему там сидеть? Некому за него порадеть!
– Это правда. Только князь Михаил, вчера успел сделать и оплатить ему проезжую и подорожную грамоты. Наверное, тот их уже получил и дня через полтора, ямской гоньбой будет в Москве. Засуха, дороги хорошие. А до вотчины, рядом с Коширой, почти рукой подать, часов одиннадцать - двенадцать на резвой лошади. Дай Бог ему успеть проститься с родителем.