Княжна
Шрифт:
– Что молчишь?
– Не моя воля. Чтоб не сказал – все может прахом пойти. Обождать нужно.
– Каждый день вдали будет гасить твое желание ко мне.
– Только боги знают, что будет дальше.
– А мне все равно, я хочу одного – быть всегда твоей. Я так отцу и сказала, – Забава слегка подалась к нему, качнувшись и отпустив стол. Он тут же шагнул ей навстречу, положил руки на острые, еще детские плечи и долгим взглядом смотрел ей в глаза. Они были сухи, без всякого намека на слезы, – Только рядом быть, слышишь? Пусть
– Наложницей? Ты? Согласна? – Игорь растерялся, он знал, что может, имеет право на такой союз, но с образом Забавы – как-то не связывался узелок. Казалось бы, вот оно – решение вопроса, что дышать не давал, заставлял бунтовать против воли Ольха.
– А кто я сейчас, сокол мой ясный? Ни невеста, ни жена… Чай наложница и то больше прав имеет… на счастье… на ласки твои жаркие… на откровенное желание… – Забава плавно провела ладошками по груди Игоря, и заскользили руки по его телу. Затем привстала и потянулась к губам; он не уклонился, припал с долгожданным ненасытным поцелуем. А Забава продолжала шептать, отстранившись и гладя его плечи:
– Ласкай меня, ладо мой… Вся твоя, как всегда. Я все уже решила… Твоя и только твоя… Уеду, спрячусь, но частичку твою хочу с собой взять… Как свадебный рушник нас свяжет чадо… Подари мне его…
Между страстными поцелуями, Игорь слышал все. И слова Забавы казались ему правильными. Верным решение желанной – да, пусть подарит ему сына – честь и хвала ему – Игорю. Потом он вернет ее в Киев, и никто не посмеет запретить оставить любимую женщину рядом – мать его дитя. Пусть не княгиня, так ей же это и не надо! Но рядом будет, а он ее будет всегда лелеять и любить, когда пожелает и захочет.
Не мешкая, подхватил желанную на руки, хотел сразу к лежанке идти, но вернулся и, прижимая Забаву, задвинул засов на двери. Хотя знал, понимал теперь – никто не посмеет их побеспокоить. Ольх – мудрый, все предугадал; эх, давно бы Игорь понял, от кого все зависело. Только об том и жалел, что раньше не сделал – все надеялся и верил: его женою Забава будет. Но отбросив посторонние мысли, окунулся в нежность и ласку рук Забавы, в горячие поцелуи, желая и насыщая свое изголодавшее в разлуке тело.
Забава проснулась рано, едва начала пробиваться серость утра сквозь заставки из слюды в окошках. Попыталась растолкать Игоря, раскинувшегося на лежанке, но не удалось. Тогда девушка наклонилась над ним и начала медленно целовать любимого. От прикосновений Игорь пробудился и не стал пренебрегать призывными ласками…
Натешившись, словно и не было вчерашнего дня и долгой ночи, Игорь нехотя оделся и направился к порогу. Вот-вот заурчит голодный желудок – яблок и пирожков, что стояли на столе, ему хватило ненадолго, а уж обеденная трапеза давно забылась.
– Я буду ждать, сколько б ни было дней, сокол мой ясный!
Игорь оглянулся, но заставил себя открыть дверь и уйти.
Забава тяжело вздохнула, встала и подошла к стене, подумав, она стукнула маленьким кулачком три раза и вернулась на лежанку, укутавшись в одеяло.
Почти тут же вошел отец.
– Простилась? – Ольх сел на лавку возле стола, положил руки на колени.
– Да, – Забава прищурила синие глаза и с вызовом взглянула на отца.
– И, как всегда, сделала, что хотела.
– Я же тебе сказала, что Игорь – мой, никому его не отдам, а уж ромейке, тем более. Пусть наложницей стану. Зато чадо рожу.
– Насчет чада не торопилась бы обещаться, – усмехнулся Ольх, – Сколько лет с Игорем кувыркалась, а пузо ни разу и не появилось.
– В этот раз будет. Я знаю. Я так хочу.
– Смотри, девка, ты сама свою жизнь в руки взяла. Я не перечил.
– Не перечил? Ой-ли… Когда можно было, не отдал меня за Игоря, теперь сама выкручиваюсь! И не ты ли сговорился с Дирой? Для чего?! Зачем чужую бабу в семью берешь? Что с тобой будет, со мною? Неужто думаешь, что еще долго власть в Киеве в руках твоих останется? Где седую голову преклонишь, когда Игорь княжить начнет, а подле него не родная-то дочь будет?
– Так нужно, не твоего ума это дело! Ты вот только по бабьей части и можешь правильные шаги делать. И то… с опозданием! Хоть бы другого нашла, чтобы наверняка чадо зачать. Или было с кем, да пуста ты? Сколько ты с Игорем – несколько лет кувыркаешься? Никто тебе не мешал, никто Игорю не мешал раньше наложницей тебя сделать. А вы все тихорились, тайком любились! Давно бы пузо заимела, а с ним и новое положение. Так нет же, вбила себе в голову – княгиней стать!.. Дура!
– Когда захотела, тогда и понесу чадо. Никто мне не указ. А Игорь хочет моего ребенка. Никуда не денется.
Ольх поднялся, подошел и присел рядом с Забавой, обнял ее, качнул, словно баюкая:
– Эх, доченька, я ж не зла тебе желаю, сердце за тебя болит!.. Что ж ты отца родного не слушаешь? Я ж только добра тебе желаю, – Ольх прижал голову дочери и горячо зашептал: – Уедешь с Киева, попробуй еще, кого найти. Чтобы наверняка-то! Мне все равно от кого ты понесешь ребятенка – моя кровь в нем будет. А Игорю давно пора силу свою мужскую показать. Примет он его. Знать не будет никто, даже я… Сделай, дите неразумное, хоть раз, как я говорю… И все у тебя будет!
– Не хочу никого… – прошептала в ответ Забава, – Не мил мне никто…
– Так нужно это, страшного же нет ничего, с опаской и оглядкой, осторожно… Чтоб не вызнал никто… Раз уж так вышло. Нельзя больше рисковать…
– А вот не отправлял бы меня так далеко. Игорь ко мне ездил бы – а так всю ночь коней гнать?
– Да тебе это нужно! Услышь ты меня! Может, наконец, бабскую хитрость используешь, глупая? Чтоб уж наверняка зачала! Потому и далеко отправляю. И только потом, если будет чадо, да наверняка – ближе жить будешь.