Кобзарь

Шевченко Тарас Григорьевич

Что мать родная, умирая,Просила их не покидать —Меня, малютку, покидая.Но кто она, ее как звали,Потом узнать я не могла.И я росла себе, росла;Меня сироткой называли,Потом красавицей слыла;Меня любили, и ласкали,И даже сватали. Но я…Ах, знать, моя такая доля!Перед людьми гордилась яСвоей красою. Свою волю,Девичью волю, берегла.Как тяжко люди отплатили!Недолго косу я плела —Ее накрыли. Вот как было.Весною умер дидыч старый,А летом дидыч молодойВ село приехал. Злые чарыОн из Московщины с собойПривез, красавец, для меня;И я веселье разлюбила,И Маковеевого дняЯ не забуду до могилы.Как ясно солнышко светило,Как закатилося… и ночь!Мое дитя! моя ты дочь!Не обвиняй меня, несчастной,Я стыд и горе понесла!И Маковеев день ужасный,И день рожденья прокляла.Мы

были в поле, жито жали;Окончив жатву, шли домой;Подруги пели и плясали,А я с распущенной косой,В венке из жита и пшеницыВела перед, была царица.Нас встретил дидыч молодой.Никто так мной не любовался.Я трепетала, тихо шла,А он смотрел и улыбался.О как я счастлива была!Какою сладкою мечтоюЗабилось сердце у меня…На третий день… О мой покою!Зачем покинул ты меня?На третий день… и я в палатахБыла, как пани на пиру.Недолго я была богата.Зимою рано поутру Проснулась я, – все пусто было,И сердце холодом заныло,А слуги… бог им судия!С насмешкой выгнали меняИ двери заперли за мною.Я села здесь, под этим пнем,И долго плакала… ПотомЕдва протоптанной тропоюВ село забытое пошлаИ долю горшую нашла:Меня и в хату не пустили,Все посмеялись надо мнойИ хусткой черною, простойКосу шелковую накрыли.И я, рыдая, из селаИной дорогою пошлаВ село чужое. Ах, Оксано!И в шитом шелковом жупане,И в серой свыти люди злы!Я из села в село ходила,А горе шло передо мной.Я горько плакала, молилась,И все смеялись надо мной.Покрыткой, дурой называли,И даже нищие чуждались.Во всей Украине роднойМне места не было одной.В лесу дремучем, в чистом полеЯ не боялась ночевать:Там без свидетелей, на волеМогла свободно петь, рыдать.А песня горе облегчает,Хоть и унылая она.Спасибо, нищая одна,Такая же, как я, слепая,Меня учила песню петь;И я пою ее, рыдая,И до могилы буду петь.Дитя мое! Моя Оксано!Я скоро плакать перестану,Запомни песню ты моюИ пой ее, как я пою,Она умалит сердца рану.Пришла и красная весна,Запели пташки, все проснулось,Все засмеялось – я однаСвятой весне не улыбнулась…Она мне слезы принесла.Занемогла я на дороге,Кой-как до хутора дошла…И ты на хуторе убогом Узрела милый божий свет.О, сколько радостей у богаДля наших слез, для наших бед!Твой первый звук… Ах нет, не стану..Нет… Поцелуй меня, Оксано!Я не умею рассказатьПро ту святую благодать,Что только матери избраннойДушою можно понимать,То выше счастия людского.И как несчастлива, убогаЖена бесплодная… С тобойМне снова счастье возвратилось,Я любовалася весной,Цветы я снова полюбила,Цветы я снова берегла.С восходом солнца я вставала.Ты на груди моей спала.Никем не видима, бывало,Прокрадусь в лес, найду цветокИ сяду у цветка с тобою.Ты тихо спишь, а он цветет,И я гордилася тобоюПред распускавшимся цветком.Бывало, я сорву тайкомЛисточек розовый, румяныйИ тихо, тихо положуТебе на щечку… погляжуИ оболью тебя слезами.Была ты розовей цветкаИ утренней зари румяней.Так мне господь добро творилВ тебе и розовых листках.Но… как тебя ни забавляла,Какие песни ни певала,Как ни играла я с тобой,А злая доля шла за мной.Я не могла тобой гордиться:Мне было не с кем поделитьсяТвоею детскою красой.Ты слово «мамо» лепетала,Но слова лучшего не знала,Как и теперь не знаешь ты.Я не могла с тобой идтиЧерез село; я не стыдилась —Пусть люди смотрят, как хотят!Я стыд любовью заменила.Тебе боялась показать,Как дети меж собой играют,Боялась видеть, как дитяОтца усталого ласкает. Так время шло; ты вырастала,И любо было мне смотреть,Когда ходить ты начинала.Но горе горькое терпетьСудил господь мне до могилыЗа юность грешную мою.Свет гаснуть стал… О, боже милый!Я над могилою стою,Пошли мне мудростью своеюВзглянуть на милый божий свет,Проститься с грешною землею,Хотя на место посмотреть,Где я усну, усну навеки! ….И я ослепла. Слезы-реки,Молитвы теплые – ничто,Ничто творца не умолило;И все, что душу веселило,Как будто в гробе заперто.Потом что было, я не знаю:Смеялись люди или нет.Мои беды воспоминая,Мне только жаль, что божий светНе скрылся в юности беспечной;Тогда б не знала ничего:Ни сладкой доли скоротечной,Ни даже сердца своего.Теперь к печали бесконечнойПристала горшая печаль.Ты хороша собой, Оксано,Я это знаю, и мне жаль —Твой сон недобрый очень раноТебе приснился».

Оксана

Разве онКакое зло нам предвещает?

Слепая

Он для меня всех бед страшнее,А для тебя еще ужасней.И ты погибнешь от людей,Как я погибла. Ты не знаешь,Что скоро встретишь между имиЗмию, ужасную змию!И ты пойдешь за нею следом,Покинешь голову мою,Как я покинула, забылаМеня вскормившую семью.

Оксана

Ведь ты не знала, что так будет,Что насмеются злые люди,Что он недобрый человек,Что он покинет. Мамо, мамо!Ты говорила все такое,Что страшно стало. Где же он,Мой злой отец? Ты говорила,Что здесь увижу я его.И сколько лет уже с тобоюСижу я здесь – его все нет.Он не приедет, он покинул:Тебя он, видно, не любил.Зачем же ты его любила?Уйдем из этого села —Мне страшно стало…

Слепая

Ах, Оксано!Куда уйдем мы от людей?Где твою молодость укрою?А он приедет… и тогда,Тогда спокойно я умру.Слепая грустно замолчала.Оксана с детскою тоскойК ней на колени тихо клалаГоловку смуглую свою.«Усни, Оксано! – говорила.Я тихо песенку спою,Спою любимую твою,Как братья брата продавалиВ чужую, дальнюю страну».И отходящую ко сну,Лелея, нежно целовала,Читая тихо сей псалом:«Храни тебя, святая дева,От злых напастей, бурь земных!Да будет сон твой сладок, тих,Как непорочные напевыНебесных ангелов святых!Да не дерзает искусительВ сердечну храмину войти,И по терновому путиДа волит ангел-охранительНа лоно рая привести.Храни тебя, святая Дева,От злых напастей, вражьих кои,Свой найбожественный покровПошли тебе, святая дева,Мое дитя, моя любовь!»Наутро юная Оксана,Как утро осени в тумане,Скорбя невинною душой,У ног страдалицы слепойУныла, бледная сидела.Слепая ту же песню пела,И тот же в сердце непокой!Не скоро дни текут над ними,Не ясно солнышко горит.Пришла весна, и двор пустынныйВдруг оживился, все кипитВеселой жизнью, как бывало.Приехал дидыч на покой.Чету страдалиц разлучили:Оксана в доме заперта,А одинокую слепуюОдеть велели и прогнатьС наказом строгим: не шататьсяВокруг господского двора.И рада, бедная, была,Что так сбылося, как мечтала.«Теперь, – так думала слепая,Теперь Оксаночка мояУкрылася от непогоды,Будет счастливою…»И шлаС любимой песней из села, Из обновленного села,Моля небесную царицу,Да благо дщерино хранит. ….Оксана грустная сидитВ роскошно убранной светлице,Одета бархатом, парчой,И не любуется собойПеред большими зеркалами.Проходят месяцы за днями;Как панне, все готово ей,И ходит сторож у дверей.Сам дидыч сласти ей приносит,Дарит алмазом, жемчугомИ на коленях ее проситНе звать ни паном, ни отцом. …Зачем все это?! И рыдала…Запел весною соловей,Запел не так, как он, бывало,Поет пред утренней зарей,Когда малюточка Оксана,Пока покоилось село,Шалашик делает с бурьяну,Чтоб маму солнце не пекло,Когда ходила умыватьсяОна в долину, и потомБарвинком, рутой наряжаться,И ненароком повстречатьсяС черночупринным козаком.Печальный вечер ночь сменилаЕще печальней. Тяжко ей,Она сидела и грустилаО прошлой бедности своей,И слышит: песню за оградойЗнакомый голос ей поетПечально, тихо:«Текла речка в чистом поле,Орлы воду пили;Росла дочка у матери,Козаки любили.Все любили, все ходилиИ все сватать стали,И одного между имиКозака не стало.Куда скрылся, дивилися,И никто не знает.Поселился в темной хаткеЗа тихим Дунаем».Оксана молча трепетала,Ей каждый звук рождал мечту.«Он не забыл, – она шептала,Он не покинет сироту…» За каждым звуком вылетаетИз сердца черная тоска,Она себя воображаетУже в объятьях козака.Уже за садом, за оградой,Уже на поле… воля… рай… ….«Держи, держи! Лови, стреляй!» —Раздался хриплый голос пана,И выстрел поле огласил.«Убили! – вскрикнула Оксана.Убили! Он меня любил.Любил!..» И замертво упала.То был не сон. То пел козак,Удалый, вольный гайдамак.Оксана долго дожидалаЛюбимца сердца своегоИ не дождалася его.Отрадный звук не повторился,Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на

Конец ознакомительного фрагмента.