Кочевники времени(Роман в трех частях)
Шрифт:
Она говорила быстро, по-английски.
Джугашвили подошел к мостику, встал рядом с Демпси и поднял иссохшую руку, чтобы заставить ее замолчать.
— Вы станете нашим первым адмиралом, капитан Демпси. Вы будете героем социализма. Не беспокойтесь. Только в Москве и Петербурге живут сотни, тысячи недовольных. Все они поднимутся, чтобы примкнуть к нам. Дайте нам только показать, на что способен научный социализм.
Демпси наклонился вперед и проверил показания приборов.
— Скорость оборотов три четверти,
— Есть три четверти. — Я передал приказ машинисту.
— Вы поведете наш воздушный корабль в Петербург, — продолжал Джугашвили. — Вы отважный, вы милый человек, капитан Демпси. Вы будете осыпаны всевозможными почестями…
Мы знали, что это было очень в его стиле — умасливать людей, которые ему нужны. Мы знали, что как только Демпси сослужит свою службу, он тоже будет ликвидирован во имя будущего.
— Благодарю, сэр, — ответил Демпси. Он взглянул на профессора Марека, который сидел рядом и царапал какие-то заметки на листке бумаги.
Джугашвили потрепал Демпси по спине.
— Я умею быть благодарным, капитан.
— Разумеется, сэр. — Демпси передал штурману еще несколько указаний.
Небо было серым и просторным. Легкий дождик брызгал на стекла иллюминаторов. Мы слышали, как он стучит по обшивке. Серый свет подчеркивал бледность Демпси и усиливал впечатление болезненности шелушащейся кожи профессора Марека. «Белинский» казался мне теперь настоящим кораблем мертвецов.
Демпси заметил изменения в работе переднего мотора и склонил голову в сторону. Как всякий хороший воздушный капитан он все время прислушивался. Вести воздушный корабль — это требует таких же хороших ушей, как и глаз.
— Что-то не так, мистер Бастэйбл. Вы не могли бы сходить и посмотреть моторный отсек?
— Само собой.
Я покинул мостик и, к своему величайшему удивлению, заметил, что миссис Перссон идет за мной.
— Как далеко еще до лагеря Махно? — спросил я ее, когда мы спускались по трапу. Вокруг нас висели только облака.
— Полчаса примерно. Мы должны обезвредить эти бомбы, капитан Бастэйбл.
— Что?
— В этом весь смысл нашего маневра. Мы обезвредим их, и когда они упадут, они не взорвутся. Ради этого мы так долго играли с Джугашвили. Но мы не думали, что он явится на борт.
Я ощутил душевный подъем.
— Но я очень мало понимаю в бомбах, — сказал я. — Особенно в бомбах такого рода.
— Зато я много понимаю. Идемте. Мы пройдем здесь вдоль борта к бомбовому отсеку. Его не охраняют. — Она открыла люк и впустила меня в полутьму. Мы спустились по стальному трапу. Я слышал знакомое скрежетанье держателей. Они имели примерно стандартные размеры и были исписаны буквами кириллицы и всякими значками, которые я еще прежде примечал на оружии казаков. И это — бомбы, способные уничтожить весь мир?
Миссис Перссон сказала:
— Ядерная боеголовка находится на острие. Мы должны свинтить ее. — Она села верхом на гнездо с бомбой и схватила большой разводной ключ.
— Берите! — попросила она.
Сюда проникало немного дневного света, и я мог разобрать, как навинчен клапан. У меня было чувство, что мы можем выпасть так же легко, как и эти бомбы, и очень осторожно взялся за первую бомбу.
Мы проработали не более пяти минут, когда над нами в коридоре послышались звуки.
— В этом нет необходимости. — Голос Демпси звучал Божьим гневом. — Не нужно. Предоставьте бомбы мне!
— Демпси! — Уна Перссон начала беспокоиться. — Вы действительно рехнулись! Мы же с вами решили, что мы…
— Это был ваш план, миссис Перссон, а не мой.
— Вы же не собираетесь помогать Джугашвили!
Демпси направил на нас большой револьвер.
— Вон отсюда! — приказал он.
— Демпси! — Еще никогда я не видел миссис Перссон такой испуганной. — Вы не можете сделать этого. Махно…
— Эти бомбы должны быть взорваны, — заявил Демпси. — Все остальное не имеет смысла.
— Но мы же хотели доказать, что они не сработают!
— Ничто не может доказать этого!
Миссис Перссон снова взялась за нос бомбы. Демпси приказал своим людям схватить нас. Отбиваясь, миссис Перссон едва не плакала. Должен признаться, что я сдался. В молчании протянул я свой разводной ключ первому же казаку, который ко мне приблизился. Как будто в обмен он положил мне в руки пакет. Я не знал, что в свертке.
Бомбовый отсек кишел теперь казаками.
— Вы срываете мои планы, — холодно заявил Демпси. — А ведь это я, — я, а не вы — имею право решать судьбу этих бомб.
— У вас нет никакого права. Ни у кого нет. Слишком большую вину вы возлагаете на себя, капитан Демпси. — Миссис Перссон дернулась, когда державший ее казак силой принудил ее уронить ключ.
— А вы возлагаете на себя слишком большую ответственность, — сказал он. — Я имею право.
— А что же вы, капитан Бастэйбл? — спросила она. — Разве у вас нет на это точно такого же права?
— Не здесь, — ответил я и взглянул на Демпси. Я не знал, что у него на уме, но его решимость вызывала у меня уважение. — И я целиком и полностью согласен с капитаном Демпси, миссис Перссон. Он и профессор Марек имеют право.
Демпси слегка поклонился. Мои слова, казалось, развеселили его. Он поднял брови.
— Миссис Перссон!
Она пожала плечами:
— Ну хорошо же. Но если вы убьете Махно…
— Думаю, это будет моя ответственность.
— И моя, потому что я не попыталась остановить вас.
Я прервал их:
— Нашли время для моральных дискуссий.
— В каждом свертке планер, — сказал Демпси. Он потер красноватые глаза, его голос внезапно стал усталым. — Вы воспользуетесь ими во время бегства.