Код Дурова. Реальная история «ВКонтакте» и ее создателя
Шрифт:
Вскоре Петренчук читал мейл от консильери в духе: «Прости, мне не нравится вмешательство властей, но придется тебя отставить. Тебе не следовало попадать в такую историю. А теперь – сам понимаешь…»
Биться за власть после столь сердечного разъяснения Петренчук не стал.
Спустя четыре года на тусовке выпускников истфака он увидит Дурова, по-прежнему в черном. Согласно рассказу Петренчука, тот придет с Дашей и, обнимая ее, высокомерно кому-то станет растолковывать про уже взлетевший «ВКонтакте». Макс увидит, как странные, вызывавшие сомнения причины и следствия из прошлого сплетаются в прозрачный сюжет, и с горя напьется.
Дуров
Тогда, в 2004 году, трафик измерялся тысячами посетителей в день. Перекопский вспоминал, как заставал у Дурова дома семейные сцены. Заглянув в счетчик, мать комментировала: «Павлуша, сегодня что-то очень мало». Дуров злился: «Замолчи, пожалуйста, не мешай».
Когда форум поражала бацилла занудства, Дуров подпускал угара репликами выдуманных персонажей. «Очень сочные виртуалы, в их реальность верили: антифеминистка, гомофоб, сталинист. Я отстаивал их точку зрения. На 9 Мая шла моя любимая волна: Сталин преступник; не победа, а поражение; при таких потерях называть случившееся победой – кощунство; лучше бы нас завоевал Гитлер. У меня дед прошел всю войну, защищал Ленинград, и мне непросто было принять эту точку зрения. Но я неплохо вжился в роль, негодовал по поводу оккупации Прибалтики и Польши».
Виртуалам свято верили, объявляли им джихады, жаловались их создателю. А дальше костер горел сам – врукопашную сходились фанаты альтернативных концепций а-ля Анатолий Фоменко, а также тролли с другими перверсиями.
Форум получал предложения о рекламе, но Дуров не ставил ее, держа слово, данное на плакате, – «ad free». На жизнь он зарабатывал, рисуя сайты.
Студенты оживлялись к сессии. Дурова избрали командиром взвода на военной кафедре – его отделение штудировало США. Разбираясь в истории Штатов, он заинтересовался масонами, сыгравшими важную роль в создании ценностей, воодушевляющих американцев как нацию.
Три года подряд он получал «стипендию Потанина», для чего требовалось побеждать в лидерской игре. Со всего университета селектировали тех, кто не только умен, но и способен вести за собой, и сталкивали в одной комнате, дав какое-нибудь задание. Смысл – понять по групповой динамике, кто лидер в среде лидеров. Испытание проходили единицы, и «потанинкой» гордились, как мало чем гордятся на филфаке.
В июне 2011 года я заглянул на лекцию потанинского стипендиата Юры Лифшица. Вообразите невысокого, худого и чрезвычайно активного, громкоговорящего Гарри Поттера, разменявшего математику высочайшего уровня на позицию в Yahoo и потом вернувшегося в Россию заниматься образованием и бизнес-инкубаторами. Это Лифшиц.
Лекция была про корпоративную культуру, но оратор взял шире и полтора часа держал аудиторию соображениями, как делать карьеру и строить великие компании. Когда в конце его спросили, почему он бесплатно делится ценными сведениями, Лифшиц хмыкнул: «Из эгоистических соображений. Во-первых, формулируя мысли вслух, я начинаю лучше их понимать. Во-вторых, я верю, что, когда люди делятся друг с другом знаниями, они улучшают качество социальной системы в целом. Экономика дарения выгодна всем – тому, кто дарит, выгода возвращается».
На потанинском отборе состязались ораторы такого уровня и стиля. Дуров отличался от них и выигрывал. Лифшиц вспоминал, что интернет-тотем говорил негромко, но, когда открывал рот, все замолкали. Дело, впрочем, было не в какой-то особенной мудрости, а в трезвости и доходчивости. «Паша был взрослее и взвешеннее нас. Когда он выходил из комнаты, становилось легче говорить, и я снова чувствовал себя лидером». Дуров доминировал, даже когда искали кафе для поствыпускного сбора.
Тролль с первой парты превратился в небожителя, который иногда спускается в народ. Дуров не был оппозиционером власти – он создал параллельную ей структуру, но при этом всегда поддерживал хорошие отношения с ней. Выступал на ученом совете, рекламировал мероприятия. Когда понадобилось выставить кого-то из студактива поболтать для телевидения о «Единой России», не отказался и резонерствовал. На военной кафедре их просили указать в анкете любимого политика, и комвзвода начертал: «Путин» (позже оправдывался, что хотел вписать Рузвельта, но счел такой вариант непатриотичным).
«Я никогда не списывал, – вспоминал брат Николай. – Павел всегда списывал и не терзался. Им на военкафедре сказали, что списывать можно, это как военная хитрость, но если поймают – двойка». Он подумал немного, будто сопоставляя какие-то события, и стал как бы оправдывать брата: «Павел – филолог, там много материала, от которого если не фанатеешь, то запомнить нереально. А мне надо было утверждения учить, теоремы».
«Дуров всегда хотел быть известным, чтобы его все знали, тщеславный, хотел власти над умами, – перечислял Перекопский. – Всегда выпендривался. Его мотивы – смесь тщеславия и благородства».
Сам Перекопский горел идеей открыть свое дело – статуса консильери ему было явно недостаточно. Уже на третьем курсе он убедился, что определяющее значение имеет нетривиальная идея: «Только на халяве и делаются большие деньги. На гениальных идеях, где не требуется много работать, а только немного пошевелить головой». Если Дуров играл во влияние и загадочность, Перекопский казался проще: «Я коллекционирую деньги. Нужно же что-то коллекционировать?»
Для начала Перекопский открыл курсы английского, где преподавали носители языка. Стартовый капитал он взял у отца своей девушки, нефтяника. Что-то типа 2000 долларов, чтобы снять помещение. На мебель потратился сам. Курсы раскрутились, и иногда не хватало учителей. Когда слетел один из знакомцев по бару «Идиот», выручил Дуров: втолковал двум гламурным девицам грамматику, да так, что те требовали «еще того мальчика».
Затем приятельница из финской юридической компании попросила Перекопского найти ей практикантов. Тот нашел и получил заказ еще на несколько позиций. Вскоре у него образовалось бойкое кадровое агентство. Сидевший в жюри конкурса торговец компьютерами подбивал мафию открыть магазин в интернете, но Дуров скривился – торговля не для людей в черном; они про новую нервную систему человечества.
Мама испекла торт на день рождения, и он созвал друзей в буфете. Это походило на собрание масонской ложи. Действо разворачивалось по сложившемуся ритуалу – Дуров доставал из чемоданчика апельсин, чистил его и раздавал дольки приближенным, по значимости. Своей девушке, Перекопскому, Равдоникасу. За апельсином следовал торт, и после славословий трапеза целомудренно завершалась.