Код Омега
Шрифт:
— Хм, — веко Кира дернулось, взгляд ушел к Русановой: ты поняла? Кажется, твой «супруг» неотразим.
Примерно, как Аттила, — скривилась та.
Кир не стал развивать эту тему и заявил:
— Я собираюсь соперничать лишь на военной стезе…
И смолк, услышав хохот. Герцог заливисто смеялся, до слез из глаз.
— Ах, простите, — стряхнул их. — Давно не встречал человека с настолько тонким чувством юмора. Позвольте спросить вас, уважаемый сэр?…
— Кир.
— Сэр Кир. Каким образом вы хотите устроить соревнование? Мечами, что вы предусмотрительно
— У нас есть армия, — сказала Стася.
— У вас?… Ваше Высочество, вы неотразимы, но увы, все, что у вас есть, это титул и красота. Все остальное давно принадлежит лорду Арлану. Еще со времен вашего прапрапрадеда повелось набирать в полки Арланы из населения Ямены. Вся ваша армия в замке Арла, а на своей земле вы не наберете и роту волонтеров. Не знаю как это удается лорду, но раз встав под знамена Арлана, никто уж не возвращается и служит верой лишь ему от рядового до генерала до конца жизни. В этом есть нечто мистическое. Говорят, лорд обладает удивительным и неповторимым обаянием. Мне даже странно, что вы того не заметили. Обычно женщины предпочитают приятных кавалеров, а он, без сомнения, таков.
— Вы с ним знакомы? — заподозрила Стася.
— Э-э… Случается, вступаем в переписку. Мне нравится склад его мышления, пикантный слог и отсутствие снобизма. Редкий человек.
— О, да, — как тут не согласиться. Русанову передернуло, она встала. — Нам пора. Благодарю за чай и занимательную беседу.
— Куда же вы, на ночь глядя? Останьтесь. Наверху вполне сносные апартаменты, готовые принять гостей. Я их держу наготове на всякий случай, и вот он подвернулся. Не уходите, окажите честь остановиться у меня. Сэр Кир, Ее Высочеству нечего делать в такое время суток на улице. Сейчас быстро темнеет, а до ближайшего города более трех миль. Оставайтесь, я обязуюсь достать лошадей к утру. Отдохните. Принцесса утомлена.
— Вы совершенно правы. Мы с удовольствием принимаем ваше предложение, — к неудовольствию Стаси, согласился мужчина.
Она чуяла подвох. Откуда возникло подспудное чувство тревоги, ощущение фальши гостеприимства герцога, женщина не могла объяснить самой себе. Но оно было.
Стася удивлялась себе — откуда эта недоверчивость, откуда мнительность и подозрительность? Раньше подобного она за собой не замечала.
Стася стыдилась — в чем она подозревает Теодора, почему? Чем он заслужил ее недоверие? Прямо высказанным мнением?
Неужели опыт предыдущего задания сказался на ней? Неужели она заразилась негативом, не смогла избавиться от него? Что это: дальновидность, осторожность, приступ прозорливости или дурной характер, худшая привычка взятая не у самых лучших людей?
Русановой отвели самые лучшие апартаменты, воистину — королевские. Но она бродила по комнате, хмуро поглядывая на тяжелый бархатный балдахин над кроватью, на узор пушистых ковров и изящную мебель будуара и не видела ничего. Перед глазами вставали картинки прошлого и, как укор, вгоняли в тоску.
Когда, на каком этапе она перестала верить людям? Предательство ли Ставра сыграло свою роль или метаморфозы с Теофилом столь пагубно сказались на ней? Усталость? Гибель Николая?
А ведь Иштвану она поверила, поверила сновидению!
Кир неслышно проник в ее комнату:
— Не спишь?
Русанова вздрогнула от неожиданности, перевела дух и отмахнулась, одарив товарища недовольным взглядом:
— Нет.
— Надо. Есть время на отдых — используй его.
— Я не верю герцогу, — призналась.
— Он подозрителен, — к удивлению и облегчению Стаси, признал Кир.
— Тогда зачем ты согласился остаться?
— Тебе нужен отдых. Нервы ни к черту да еще лихорадка — свалишься. К тому же я планирую позже накачать герцога марочным вином из его погреба и послушать его серенады. А поет он, согласись, информативно. И сам обещал дегустацию отменных вин. Нам на руку. Ложись и ничего не бойся. Я начеку.
Киру можно верить, он не подведет. А если тоже заподозрил графа в нечистой игре, значит дело не в Стасиной недоверчивости.
Она успокоилась и легла спать. Отдохнуть нормально действительно хотелось. Ночлег где придется, преимущественно в лесу, надоел до изжоги. Сон урывками уже сказывается на психике.
Стася надеялась, что на шикарном ложе с атласными простынями и кучей подушечек заснуть не представляет проблем, но не тут-то было. Она закрыла глаза и словно рассыпалась на части. И каждая пошла по своим делам. Одна бродила по комнатам, слушала разговор Кира и Теодора в гостиной, смотрела на мерцание свечей на гранях фамильных фужеров. Другая дозором обходила дом и как караульный чутко приглядывалась и прислушивалась к каждому шороху, каждой тени. Третья улетела к ребятам, четвертая металась в темноте и звала Николая, а пятая плакала от горя.
Что это было? Сон, явь?
Стася села, распахнув глаза, уставилась на массивные часы с ангелочками на столике камина: одиннадцать сорок. Она легла в одиннадцать тридцать. Значит пригрезилось?
Русанова вновь легла, закрыла глаза, но ей показалось, что она осталась сидеть и пялиться на циферблат. Стрелки медленно и одновременно быстро двигались по кругу, обходя деления, и ничего не менялось.
Бом-м, — ударило где-то внизу. Напольные часы пробили полночь и стало опять тихо. Стрелки поползли дальше и внизу опять ударило. Час ночи. Два, три.
Она как привязанная смотрела на часы и не понимала, во сне или на яву навязчиво маячит перед ней циферблат, позолоченная окантовка с ангелами и гроздьями винограда.
Четыре утра.
Герцог захрапел, свесив голову. Кир прищурился сквозь фужер с вином на затухающие языки пламени в камине.
Пять.
Рука Кира выронила фужер, глаза остекленели.
Герцог открыл глаза, потер губы, задумчиво разглядывая робота, и встал. Прошел к входной двери, открыл щеколду…
Стася не поняла, лежала или сидела, как уже вскочила. Влетела в брюки и куртку и промчалась вниз, перепрыгивая ступени. Дверь налево — гостиная.