Кодекс Агента. Том 1
Шрифт:
— Хорошо, скажу лишь, что Цесаревич весьма умен и опасен, после разрыва помолвки с Воронцовой он начал появляться на публике с Нарышкиной, думаю, что скоро объявят о новом династическом браке…
— А что ты скажешь о его сестре? — спрашиваю я с максимальным безразличием в голосе, на которое способен.
— Хорошая девочка, но ее судьба незавидна — выдадут замуж по расчету…
— Претендент уже известен?
— А ты хочешь им стать? — на лице Трубецкой появляется ехидная усмешка.
— Ты меня раскусила, так что давай перейдем к следующему цвету
— Княжна Воронцова! — задумчиво произносит Трубецкая. — Из всех аристо нашего возраста с ней не переспал только ты, но даже в этом я не уверена…
— Клянусь, что невиновен! — восклицаю я и картинно вскидываю руки.
Вспоминаю Дворец Воронцовых, чайную комнату, нежные пальчики и бойкий язычок княжны и чувствую, что к щекам приливает кровь. И не только к щекам…
— Неужто и ты в ее постели отметился?! — Трубецкая подозрительно разглядывает мой румянец.
— Нет, но, пожалуй, не отказался бы…
— Значит, ее возьму на себя я, к тому же мы хорошо знакомы. Вытащим тебя из цепких медвежьих объятий Апраксина по окончании бала и спасем от участия в бездушной оргии!
— Благодарю покорнейше, Ольга Юрьевна, ваша доброта воистину не знает границ!
— Отблагодаришь нас парой бутылок шампанского «Новый Свет»!
— Пренепременно, но мне кажется, что нам понадобится еще один парень, — многозначительно говорю я. — Андрей Трубецкой, например?! Княгиня Воронцова будет в восторге?!
Игривая улыбка медленно сползает с лица Трубецкой, а взгляд леденеет.
— Я бы не хотела общаться с братом, — тихо произносит она и закусывает нижнюю губу. — Ты легко с ним подружишься и без моей помощи, точнее, тебе так будет казаться, а на самом деле он мастерски воспользуется тобой. В его коллекции шахматных фигур появится еще одна — фиолетовая.
— Андрей — игрок и манипулятор высшего класса? — уточняю я, хотя знаю это наверняка.
— Смертельно опасный игрок! — Ольга кивает, не отрывая взгляда от фотографии широко улыбающегося синеглазого красавца, который мог бы выстроить блестящую карьеру в синематографе или модельном бизнесе. — Тебе есть, чему у него поучиться…
Трубецкая порывисто встает с кресла и быстрым шагом направляется к двери.
— Прошу меня извинить — мне нужно отлучиться, — говорит она на ходу. — Предлагаю продолжить нашу беседу после обеда, а пока поработай с Берестовым над амуницией, он тебя как раз ждет.
— Ладно! — говорю я вслед девушке, провожая ее задумчивым взглядом.
Судя по всему, виновник ее изгнания из Великого Рода Синих — собственный брат или отец. Нужно будет поговорить об этом с Великим Князем и, наконец, расспросить его о пресловутом контракте.
Но больше всего я хочу поговорить о себе и попытаться понять, кто я на самом деле…
Глава 24 —
Императорский бал: второе покушение на меня
Императорский бал в мою честь только начался, а я уже умираю от скуки. Главный зал Большого Кремлевского Дворца залит светом огромных хрустальных люстр, натертый до блеска паркет слегка
Те же лица и разноцветье глаз, что и на балу в усадьбе Воронцовых, где я расстроил помолвку Цесаревича. Вот только теперь я один из них. Телеграф транслирует все происходящее в сеть, и я немного нервничаю из-за риска быть узнанным жертвами моих прежних заданий.
Парни в черных фраках и бабочках похожи на степенных неторопливых жуков, а девушки в ярких вечерних платьях — на легкомысленных бабочек. Я купаюсь в их внимании, словно новоявленная звезда Мосфильма и хочу лишь, чтобы эта ярмарка тщеславия поскорее закончилась.
Фрак на мне весит килограмм пять, и я мучаюсь от жары, потому что идеально облегающие фигуру броневые пластины практически не пропускают воздух. Танцы похожи на пытку из-за встроенных в подошвы туфель клинков и съемных пластидных микробомб в каблуках. Поправляя широкий кожаный пояс со встроенным мономолекулярным мечом, я ощущаю себя Князем Мороком — героем шпионского комикса, которым мечтал стать в детстве.
После того как мы с Трубецкой прошествовали по зеленому ковру сквозь караул разодетой в старинную военную форму Императорской Гвардии и остановились перед троном, меня официально представили Императору и Императрице. В соответствии с придворным этикетом я поклонился и дежурно улыбнулся, чем заслужил дежурные же благосклонные взгляды четы соправителей России.
Первым танцем был полонез. Первой парой — Цесаревич с Нарышкиной, второй — я с его сестрой. Император с Императрицей не танцевали, а лишь наблюдали за веселящейся молодежью и периодически одаривали нас улыбками.
К фуршетному столу все бросились, будто до этого голодали в течение как минимум недели. Под пронизывающими любопытными взглядами присутствующих я залихватски накачивался шампанским, практически не притрагиваясь к еде.
Цесаревич не отходит на меня ни на шаг, опекая на правах хозяина мероприятия. В нем невозможно узнать того наглого и надменного аристо голубых кровей, с которым я общался после первого покушения на Князя Шувалова. Парень источает желчь, но ведет себя вполне адекватно, являя образ утомившегося и скучающего от светских балов пушкинского Онегина.
Все планы, связанные со знакомством с отпрысками Великих Родов полетели в тартарары: Цесаревич не подпускает ко мне никого. Периодически он холодно приветствует всех желающих присоединиться к нашей тесной компании, представляет меня и одаривает подошедших ледяным взглядом, после чего жаждущие знакомства поспешно ретируются прочь.
— Я своего добился, теперь эти снобы смотрят на тебя как на равного, а не как на презренного бастарда, — с облегчением произносит порядком захмелевший Цесаревич, когда толпа страждущих иссякает. — Царское внимание дорогого стоит! И за бал в твою честь тоже можешь не благодарить!