Кодекс Агента. Том 1
Шрифт:
— Прощай, Симпа! — тихо говорит она, прерывая поцелуй, когда воздуха в легких почти не остается. — Я нарушила главное правило Кодекса Агента и должна это исправить…
Я отчетливо понимаю, что последует за этими словами, но защищаться даже не пытаюсь. Иглы девушка прячет в высокой прическе — больше негде. Она молниеносно выхватывает их и бьет мне в грудь сразу с двух рук.
Острая сталь скользит по кевлару, разрезая тонкую шерсть, застревает в нем, ломается о бронированные пластины, и одновременно что-то ломается у меня внутри. Я медленно оседаю на пол, глядя сквозь слезы вслед убегающей девушке, и четко осознаю, что прежней Мины нет. Ее для меня больше не существует.
Глава 25 —
Ложь во спасение
Бал закончился час назад, почти в четыре утра. Автомобили и вертолеты Императорской Гвардии развезли гостей по имениям и домам, а меня и Трубецкую доставили прямиком на крышу Родовой Высотки. Несмотря на поздний час, Шувалов с Берестовым ожидали нашего возвращения, не сомкнув глаз.
Я без утайки доложил старикам обо всем, что произошло. Почти без утайки. Поцелуи Мины и наш с ней короткий разговор остались за кадром. Берестов покинул нас, чтобы дополнить картину покушения данными от «надежных источников», и мы ожидаем его в кабинете Главы Рода. После расставания с Миной на душе скребут кошки, и больше всего мне хочется остаться в одиночестве, выпить пару бокалов вина, посмотреть порно, расслабиться и как следует выспаться.
— Значит, ты спас Романову, выбросил изорванный пиджак и продолжил танцевать как ни в чем не бывало? — во взгляде Шувалова читается неподдельное удивление, а я размышляю: с какой долей искренности ему отвечать.
— Не хотелось портить бал, организованный в мою честь, — пожимаю плечами и натягиваю на лицо фальшивую улыбку.
— У тебя хорошо получилось! — Трубецкая одобрительно кивает. — Я ничего не подозревала до момента, когда ты передал мне иглы.
— Извини, что втянул тебя в это — у меня нет высокой прически, в которую смог бы их спрятать! — едко отвечаю я, не в силах удержаться от сарказма.
Трубецкая кривит губы и готовится ответить мне примерно в том же духе, но дверь кабинета распахивается, и на пороге возникает Берестов.
— Иглы отравлены! — уведомляет он, садится на свободное кресло и продолжает после небольшой паузы. — Яд Каратты. Через несколько дней после попадания в кровь проявляются первые симптомы — слабость и головокружения. Еще через неделю жертву ждет гарантированная смерть в результате отказа всех внутренних органов. Противоядия не существует, Целители тоже бессильны.
— Ты уверен, что на тебе ни единой царапины? — спрашивает у меня Шувалов, и я слышу в его голосе искреннее беспокойство.
— Уверен! — я киваю. — Могу раздеться до гола и продемонстрировать это прямо здесь…
— Ольга, внимательно его осмотри после окончания разговора! — приказывает Шувалов не терпящим возражения тоном, и очередная скабрезная шутка застревает у меня в горле. — Владислав Степанович, Императорской Гвардии уже доложили?
— Да, они просматривают записи камер и проверяют, под чьим именем убийца попала в Кремль…
— Пусть обратятся к Красным и уточнят: не исчезла ли после Бала очаровательная красноглазая аристо, — нехотя подсказываю я. — Уверен, что настоящую Юсупову найдут связанной в номере какой-нибудь гостиницы или в туалете торгового центра.
— Расследованием занимается Тайная Канцелярия, — поправляет меня Шувалов. — С Красными уже общаемся, но за совет спасибо! Как только получим новую информацию — обязательно обсудим!
— Как я и предполагал, инициатором бала в мою честь был Цесаревич! — сообщаю я, не в силах скрыть мелкое торжество.
— Ну да, чтобы свести тебя с сестрой! Как я и предполагала! — произносит Трубецкая, копируя мои интонации. — Шутка ли — она подарила тебе семь танцев! В Телеграфе брожение и пересуды — все называют вас тайными любовниками и обсуждают будущую помолвку.
— Музыка была слишком громкой, и мы почти не общались, — нехотя признаюсь я, и Ольга награждает меня недовольным взглядом. — Но я бы не отказался стать ее любовником!
Неужели ревнует? Я внимательно смотрю в синие глаза, но не вижу ничего, кроме скуки и усталости.
— Романова не знала убийцу в лицо: я уточнил во время танца, — сообщаю присутствующим, откидываюсь на спинку кресла и устало закрываю глаза. — Преступница явно действовала одна, после ее исчезновения никто из гостей не изменил поведения и не покинул бал в необъяснимой спешке!
— Это покушение — еще одна загадка, — произносит Шувалов, задумчиво глядя в темное панорамное окно. — Я не могу постичь логику Приюта, их действия носят хаотичный и несвязанный характер и не выстраиваются в стройную цепь событий. Пришла пора разобраться с ними окончательно!
Еще вчера я бы мог поспорить с этим утверждением и выложить соображения о том, что главной целью приютских было внедрение в ряды аристо, а убийства они совершали в силу каких-то других, еще не понятных мне обстоятельств, но покушение на балу спутало все предположения. Пазл рассыпался, едва начав собираться в цельную картину.
— Оставьте нас с Сашей наедине, необходимо обсудить кое-какие детали сугубо личного характера, — обращается Шувалов к Трубецкой и Берестову.
Ольга и безопасник молча встают с кресел и направляются к выходу. После того как двери за ними закрываются, старик достает из мини-бара бутылку неизменного коньяка и пару хрустальных бокалов. Он подмигивает мне, наполняет их янтарной жидкостью и один протягивает мне.
— А теперь рассказывай! — мягко просит Шувалов и выпивает содержимое бокала большим глотком. — Рассказывай все, у нас очень мало времени!
— Что именно? — я тщетно делаю вид, что не понимаю вопроса.
— Почему ты не убил девчонку? Почему не предупредил охрану и дал ей уйти?
Отвожу взгляд от проницательных глаз старика, выпиваю коньяк и безвольно оседаю в кресле.
— Мина была моей девушкой, — тихо признаюсь я. — Рука не поднялась…
— А у нее, значит, поднялась? — Шувалов вопросительно вскидывает седую бровь.