Кодекс жизнетворца
Шрифт:
Со своего места сразу под возвышением Ванца инженер привлек внимание Коннела и поднял пять пальцев одной руки и один - другой. Он тем самым показал, что отсчет вступает в последний этап - шестьдесят секунд. Лицо Коннела стало серьезным, он придал голосу напряженное звучание.
– Начался отсчет последней минуты. В хвосте корабля генераторы поля, о которых нам рассказал капитан Мэтьюс, включены и огромные ускорители готовы заработать. Последние мгновение перед началом исторического путешествия "Ориона" на Марс.
– Коннел подождал, пока огонек не переместится на камеру 1, потом сел, чтобы наблюдать за происходящим.
– Главная последовательность задействована. Вспомогательная последовательность задействована, - доложил главный инженер рядом с Ванцем.
– Проверочный пункт ноль минус два, функции положительные. наземный контроль - подтверждение.
– Как тихоокеанский контроль?
– спросил Ванц.
– Наземный контроль дает подтверждение, - ответил другой голос. Тихоокеанский контроль - подтверждение.
– Двухсекундный след в выхлопном отверстии, - еще чей-то голос.
– Главное поле: шесть, восемь, готовность зеленая; семь семь зеленая, девять пять - синхронизация.
– Выравнивание в норме.
– Фокусировка поля в норме.
– Двигатели готовы. Десять-десять, все в порядке.
– Контрольный пункт - ноль минус один.
Наступила тишина. Генерал Ванц бросил последний взгляд на информационный дисплей перед собой. Он кивнул и сказал в микрофон:
– Начало фазы один.
– Фаза один главной последовательности приведена в действие. Ноль ноль плюс семь точка три секунды.
Коннел почувствовал, как сидение под ним мягко качнулось. "Орион" вышел из состояния свободного падения. Путешествие, которое превратит шар на экране в точку и заменит его другим шаром, началось. По жестам и улыбкам инженеров видно, что все как будто идет хорошо. Коннел откинулся в кресле и прикончил свой кофе, а камера в это время снова показала Землю, потом контрольный экран, а также кадры, сделанные со служебных кораблей с расстояния в десять миль. Коннел сверился со временем и пришел к выводу, что пора ослабить напряжение, сменить тему и настроение. Он встал и прошел в сторону, где в ожидании с помощником режиссера разговаривал Замбендорф. С ним был доктор Перейра, которого в глубине души Коннел считал свихнувшимся, а также такая же свихнувшаяся матрона средних лет, ведавшая в группе Замбендорфа делами прессы. Именно она заставила Германа Торинга отвести Замбендорфу ценное время передачи, которую будет смотреть весь мир. Прямо перед ними группа техников устанавливала камеру 2.
– Готово?
– спросил Коннел, присоединяясь к ним.
– Сейчас пойдет реклама. А сразу вслед за ней мы.
– Отлично, - сказал Замбендорф.
Коннел указал на листок бумаги в руке Замбендорфа.
– Подходят ли эти вопросы? Или вы хотите, чтобы я кое-что опустил?
– Нет, все в порядке. Я мог бы сберечь ваше время, заранее предсказав их.
– Коннел не был уверен, шутка это или нет. Он вообще скептически относился к паранормальным способностям, хотя ему часто приходилось спорить об этом с друзьями. Он улыбнулся, скорчил гримасу и предоставил Замбендорфу размышлять над значением своего ответа.
– Вы не убеждены? спросил удивленно Замбендорф, пристально глядя на него.
Коннел легкомысленно пожал плечами.
– Ну... Я никак не могу забыть, что "Орионом" движет атомная энергия, а не паранормальные силы. По-моему, это о чем-то говорит.
– Верно, - согласился Замбендорф.
– А первые океанские корабли двигал ветер.
– Двадцать секунд, - предупредил техник. Остальные отошли, а Коннел и Замбендорф заняли места; на камере вспыхнул огонек, они в эфире.
– Снова с вами Дон Коннел, на этот раз на пути на Марс. Ну, еще до этой суматохи со стартом мы разговаривали с генералом Ванцем и несколькими его офицерами, а также с некоторыми учеными. А теперь я приветствую еще одного участника экспедиции, который стоит рядом со мной. Здравствуйте, Карл Замбендорф!
– Здравствуйте, Дон.
– Карл, мне кажется, у вас такое испытание тоже первое в жизни. Я прав?
– Ну, для моего материального тела... да.
– Как полагают, вы умеете делать сверхъестественно точные предсказания будущего. Так как насчет Марса? Хотите ли сейчас сказать что-нибудь об экспедиции, о том, что случится с нами на Красной планете, об ожидающих нас сюрпризах?
– На Марсе?
Коннел удивился.
– Ну... да, конечно. Хотите что-нибудь предсказать о нашем прибытии туда?
– Мммм... Если не возражаете, Дон, я бы предпочел не отвечать на этот вопрос по причинам, которые вскоре станут совершенно ясны.
– Эй, звучит достаточно зловеще. Что вы пытаетесь сказать, Карл?
– О, ничего тревожного. Давайте скажем, что я опасаюсь быть обвиненным властями в разглашении государственной тайны. Как я сказал, причина вскоре станет ясна. А причин для тревоги нет. Для осторожности может быть, но не для тревоги.
– Хотел бы я знать, что это значит. Ну, наверно, придется просто подождать и посмотреть. Надеюсь, наши зрители запомнили это. Карл, я хотел вас спросить также о всех этих ученых и специалистах на борту корабля. Они вас беспокоят?
– Конечно, нет. Как они могут меня беспокоить? Мы все ученые в каком-то смысле.
– Может быть, но большинство специалистов... скажем, в наиболее ортодоксальных областях знания скептически относятся к вашей сфере... исследования. Не беспокоит ли вас, что вы на корабле с таким количеством неверующих?
– Факты не изменяются от интенсивности человеческой веры или от количества верующих, - ответил Замбендорф. Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент помощник режиссера кивнул кому-то за дверью и поманил. Мгновение спустя появился Джералд Мейси. Замбендорф резко повернул голову и удивленно взглянул на Коннела. До сих пор Мейси и Замбендорф избегали встреч и показывали, что знакомы друг с другом, только кивая мимоходом.
Эту встречу Коннел сделал неожиданной по прямому приказу Патрика Уайттейкера из Всемирной Информационной Сети.
– Карл, все пытаются застать вас врасплох, верно?
– дружелюбно сказал он.
– Я взял на себя смелость пригласить к нам одного из таких скептиков, потому что мне сказали, что он готов бросить вам вызов. Я уверен, что зрителям это будет интересно.
– Прежде чем Замбендорф смог ответить, помощник подтолкнул Мейси вперед, и Коннел жестом сосредоточил на нем внимание камеры.
– Друзья, я рад представить вам Джералда Мейси. Джерри один из психологов у нас на "Орионе", но вдобавок он отличный фокусник и иллюзионист. Я прав, Джерри?
– Да, меня интересует эта область, - ответил Мейси, подходя к ним.
– И вы не верите в существование сил и способностей за пределами ортодоксальной науки, - сказал Коннел.
– В частности, вы утверждаете, что можете воспроизвести на сцене все, что Карл приписывает своим паранормальным способностям. Это так, Джерри?
Мейси глубоко вздохнул. Чтобы сказать все, что ему хочется, потребуются часы.
– Вы правы. Уже довольно давно я пытаюсь убедить герра Замбендорфа продемонстрировать его так называемые способности в условиях, когда я мог бы осуществить их контроль. Это самое малое, чего можно требовать от любой отрасли науки. Но он постоянно уклоняется от прямого ответа. Мое предложение очень простое. Мы довольно долго будем находиться в пути, потом еще на Марсе, и это предоставляет идеальную возможность и достаточно времени для решения вопроса раз и навсегда. У меня с собой расписание первых тестов, но я готов выслушать любые другие предложения