Кодекс жизнетворца
Шрифт:
После долгой паузы Ланг сказал:
– Очевидно, ему может прийти в голову мысль, что мы блефуем. Вообще говоря, такому парню, как Замбендорф, эта мысль первой придет в голову. Но, с другой стороны, политическое и коммерческое значение этой ситуации исключительно велики, и Замбендорф отлично понимает это. Кто знает, на что мы способны, когда дело подходит к развязке? Рискнет он всеми своими людьми? Вы должны понимать ход его мысли, для этого вас и послали. Итак, я хочу знать ваше мнение.
Рискнет ли Замбендорф? Нет, если не будет точно знать, что это блеф. В этом Мейси был уверен. Но теперь, когда сложился немыслимый союз Мейси с Замбендорфом, о котором руководители экспедиции
Мейси поднял голову и медленно обвел глазами лица троих ждущих его ответа.
– Может, Замбендорф мошенник и пройдоха в каких-то отношениях, возможно, его представление об этике не совпадает с общепринятым, но в основе своей его побуждения справедливы и человечны. Если у него возникнут сомнения, он рисковать не будет.
– Вы уверены?
– тревожно спросил Лехерни.
– Нет, это только мое мнение. Ведь вы об этом просили?
– Но вы как будто уверены, - настаивал Жиро.
Мейси нахмурился и поджал губы, затем резко выдохнул и кивнул.
– Уверен, - совершенно искренне сказал он.
Лехерни взглянул на Жиро, на Ланга, потом вновь посмотрел на Мейси.
– Если вам нечего добавить, мы не станет вас задерживать. Спасибо, что потратили на нас время.
– Вам спасибо, - ответил Мейси чуть напряженно. Лицо его оставалось равнодушным, когда он выходил, но в глубине души он широко улыбался.
После ухода Мейси Лехерни глубоко вдохнул, откинулся в кресле и достал сигару из коробки, стоявшей в центре стола. С удовольствием вдохнул запах табака и с любопытством посмотрел на Ланга.
– Ну, ладно, Каспар, - сказал он.
– А теперь объясните нам, к чему весь этот фокус?
– Прошу прощения за мелодраматичность, но я не хотел вам говорить, пока мы не побеседуем с Мейси, - ответил Ланг.
– Мне нужны были ваши искренние реакции.
– Он замолчал на секунду, взглянул на собеседников и добавил: - Наша военная разведка абсолютно уверена, что, как это ни покажется вам невероятным, Мейси и Замбендорф действуют вместе.
На лице Жиро появилось удивленное выражение.
– Но если это так и мы пошлем Замбендорфу предупреждение, Мейси предупредит его, что это блеф.
– Так он и должен поступить, - согласился Ланг.
Жиро еще более удивился.
– Ну... а нам что это даст?
– спросил он.
– Это будет противоречить информации, которую Замбендорф получит по двум другим организованным нами каналам, - ответил Ланг.
– Этот капитан САКО - Кемпбелл, - который поставляет Тельме информацию, как воду через решето, с тех пор как мы вылетели с Земли, а также ряд ученых сочувствуют взглядам Замбендорфа на талоидов. Мы передадим Замбендорфу информацию через оба эти источника; сообщим, что рассказали Мейси с той целью, чтобы он предупредил Замбендорфа, чтобы нас не могли впоследствии обвинить, и что мы на самом деле передали падуанцам ракеты.
– Замбендорф не будет знать, чему верить, - сказал Лехерни. Он подумал и немного и покачал головой.
– В сущности, я уже сам точно не знаю.
– Я абсолютно согласен с мнением Мейси, что Замбендорф не будет рисковать, если у него появится хоть малейшее сомнение, - сказал Ланг. Он невесело улыбнулся, оперся руками о стол, собираясь встать, и посмотрел на Жиро.
– Теперь нам нужно организовать новую встречу с Генрихом. Несомненно, он очень рассердится, когда Джеймс Бонд доложит, что произошло с армией, но если все пройдет нормально
32
Флаер скользил низко над поверхностью Титана, в темноте его вели передние радары, они прощупывали местность своими электронными пальцами и преобразовывали контуры в цифровую последовательность, которую могут понять контролирующие полет компьютеры. Справа в каюте сидел Отто Абакян, он смотрел во тьму, поглощенный своими мыслями. Длинные усы при свете огоньков панели казались разрезом на его лице.
Прошло свыше двадцати лет, как выгода, которую искали в жизни он и Замбендорф, впервые свела их вместе во Франкфурте, в Западной Германии. Абакян в то время занимался биржевыми аферами. Три месяца слишком легких побед над богатыми вдовами во Французской Ривьере привели его к самоуверенности и беззаботности, и он не проверил основательно Замбендорфа, продавая ему портфель с поддельными сертификатами; но лишь когда его связной был арестован, а сам Абакян улетел, всего на несколько часов опередив полицию, он обнаружил, что Замбендорф расплатился с ним фальшивыми банкнотами. Очень скоро Замбендорф отыскал его - по-видимому, без особого труда, - но не стал поучать или насмехаться по поводу урока, который получил Абакян. Замбендорф выразил интерес к схеме дела и поздравил Абакяна с удачным стилем работы. Они стали партнерами, а за последующие годы при различных обстоятельствах подобрались и другие члены команды.
За годы работы с Замбендорфом Абакян побывал в самых неожиданных местах, встречался с самыми разными и необычными людьми и принимал участие во многих аферах. Например, один богатый китайский промышленник заплатил им четверть миллиона долларов за установление связи с его достопочтенными предками; некое западноафриканское государство наняло их для организации военной разведки на основе "экстра" способностей; за огромные суммы они снабжали информацией известного итальянского составителя гороскопов; в обширных поместьях бразильского землевладельца искали стратегические материалы. И вот теперь самое странное из всех мест - спутник Сатурна, и самое странное дело - они создают сценическое обоснование некоему металлическому Иисусу Христу, распространяя новую религию среди разумных роботов. И что самое странное: ничего в этой ситуации не казалось Абакяну странным. Он давно уже понял: само присутствие Замбендорфа означает изменение масштабов и оценок странного.
Посоветовавшись с Джо Феллбургом, и Энди Шварцем, капитаном неофициально заимствованного у САКО корабля, Замбендорф согласился, что выброска в городе неопытных талоидов на парашютах опасна и отказался от первоначального плана просто повторить представление, которое так успешно прошло в присутствии армии Генриха в пустыне. Вместо этого Кларисса и Абакян перенесли Моисея на окраины города, откуда он пойдет пешком и начнет проповедовать в самом населенном месте - на центральной рыночной площади. Получив условный сигнал от передатчика Моисея, флаер торжественно опустится в сердце города в сопровождении голосов, огней и спецэффектов и высадит группу специально подготовленных последователей в составе лорда Нельсона и друидов. Замбендорф с уверенностью предсказывал, что в результате начнется массовое обращение падуанцев; Генрих будет смещен; Генуя - спасена; будущее талоидов - обеспечено; война с бесстыдными магнатами и политиками с Земли выиграна. Одно из самых замечательных качеств Замбендорфа как предводителя - и источник самых больших затруднений для всех работавших с ним - то, что все в его представлении будет происходить очень легко.