Кодекс жизнетворца
Шрифт:
У консоли за Замбендорфом в рубке связи корабля Хэнк Фрейзер ответил на вызов Дэйва Крукса.
– Я узнал, кто оператор на самых последних переговорах, - сказал Дэйв Крукс.
– Это Шарон Битти, из группы Леона Кихо. Минут десять назад я с ней поговорил. Она рассказала, что талоиды организуют большую публичную казнь в Падуе, и Генрих так возбудился, что со всей своей свитой поскакал туда. Она знает только, что все это касается чудотворца, который принес Генриху такие неприятности. Достаточно, чтобы вы поняли остальное?
– Конечно, - ответил Фрейзер.
– Да, Дэйв, еще одно: знает ли она, когда это произойдет? Вы ее спрашивали?
– Да. Она ответила: через
В лагере талоидов Замбендорф, Вернон и Абакян сообщили Нельсону, что они получили весть с неба: в Падуе организуется публичная казнь, и Моисей хочет, чтобы жертва была спасена. Они решили, что такое объяснение безопасней. Они не сказали, кто эта жертва, а Нельсон решил, что Моисей узнал о казни после прибытия в город. В ответ на дальнейшие расспросы Нельсон сообщил, что обычное место казни преступников и еретиков - высокий утес за пределами города. Здесь, перед естественным амфитеатром, преступник медленно поднимается по церемониальной лестнице на верх утеса. Оттуда его сбрасывают на двести футов вниз в открытую цистерну, полную разъедающей жидкости. Таков обычный способ казни еретиков, сообщил Нельсон, потому что эта процедура включает в себя также нечто вроде суда и дает возможность высшей небесной власти вмешаться, если осужден невинный. В соответствии с доктриной невинный не долетит до цистерны, его спасет бог талоидов. Пока, по-видимому, никто не был спасен таким образом, и жрецы талоидов заявляли, что это доказательство справедливости их суда.
Кларисса запросила снимки окрестностей Падуи в компьютерной памяти "Ориона" и быстро нашла на них этот утес. Он представлял собой край холмистой местности, которая уходила к горам. Интересно, что местность, по-видимому, обладает собственным микроклиматом. На всех снимках и во всех метеорологических сводках отмечалась низкая полоса метановых облаков всего в тысяче футов над вершиной утеса. Это значительно изменило представление Клариссы о вероятности успеха.
– Мы можем незаметно подойти к утесу со стороны гор и войти в эти облака над самым утесом, и ни один талоид нас не увидит, - сказала она. У них ведь нет радаров. Да, возможно, мы успеем схватить и исчезнут, прежде чем они опомнятся. Ладно, ты меня убедил, Карл, я согласна попытаться.
– Но никаких фокусов и чудес, - сказал Абакян.
– Прямо вниз и сразу вверх.
– Правильно, - согласилась Кларисса. Тон ее не допускал споров. Только хватаем - никаких трюков, никакой клоунады.
– Согласен, согласен, - ответил Замбендорф, кивая.
– Мне нужно только спасти Моисея. Больше ничего изменить нельзя. Операция наша провалилась, корабль возвращается на базу в Женеву с экипажем и друидами, как мы и условились... просто мы в это время слетаем в Падую. Ладно?
– Он беспокойно обвел глазами окружающих.
– Ладно, босс, согласен, - решительно сказал Феллбург.
– Я с самого начала был за это, - напомнил Дрю Вест.
Абакян тоже кивнул.
– Какого дьявола... До сих пор мы продержались. Согласен, давайте сделаем это.
– Да, давайте сделаем это, - повторил Вернон Прайс.
Замбендорф несколько секунд неуверенно смотрел на Вернона.
– Вы знаете, вам можно не ввязываться в это дело. В корабле, летящем в Геную, достаточно места.
– Я дал Моисею его табличку, так что моя вина не меньше вашей, покачал головой Вернон.
– Нет, если есть шанс спасти его, я с вами.
Замбендорф, очевидно, ожидавший этого, коротко кивнул и сменил тему.
– Прекрасно. Перенесем свои вещи во флаер, и пусть
36
В длинном плаще с капюшоном, который он выменял у крестьянина на свой шлем и доспехи, бывший рядовой Саллакар со своей ручной тележкой вышел на центральную площадь и занял место поудобнее, между киоском продавца плит и лавкой торговца колесной шкурой. Однако для такого времени яркости площадь казалась необычно пустой, и большинство купцов уже позакрывали свои лавки. Неважно, подумал Саллакар, тем больше возможностей для таких, как он, уличных торговцев. К тому же он не зря так торопился, чтобы опередить армию. Хотел воспользоваться несколькими часами монополии, пока не появится конкуренция и не собьет цены. Он снял покров с тележки, обнаружив груду осколков скал и льда, куски парашютного шелка, обгоревшие пиротехнические канистры и другие сувениры. Потом развернул надпись:
ПОДЛИННЫЕ МЕРАКАСИНСКИЕ СВЯЩЕННЫЕ РЕЛИКВИИ. ЗДЕСЬ МОЖНО КУПИТЬ СУВЕНИРЫ ЧУДОТВОРЦА ПРОСВЕТИТЕЛЯ
– Подлинные реликвии, непосредственно с места чуда в Меракасине! закричал он.
– Вот обломок скалы, растопленной молниями Просветителя, всего пять дуодеков. У вас будет собственная чудесная скала! Чудом сохраненные обрывки сброшенных ангельских крыльев, гарантировано не позволят демонам пробраться в ваш дом, - семь дуодеков. Горшки ангельского света, вместе со священными надписями; куски священной веревки; куски небесных одеяний; камни с холма проповеди и многое другое. Все подлинное, все непосредственно с места явления святого Просветителя.
Перед тележкой собралась небольшая толпа грязных оборванных зрителей, все они с любопытством смотрели на Саллакара. За ними несколько прилично одетых прохожих торопились пройти, отворачивая взгляд. Саллакар нахмурился. Не такого приема он ожидал.
– Как насчет тебя, сэр?
– спросил он у ближайшего головореза, уродливого типа, с измятыми покрасневшими лицевыми пластинами, в грязной изорванной куртке и в морской шапке, лихо сдвинутой назад.
– Специально для тебя - кусок меракасинской скалы за три дуодека. Замечательный талисман, отвращает все зло, да. Приносит удачу и сохраняет здоровье. Показать?
– Ты спятил, - презрительно сказал моряк.
– Чего добиваешься? Хочешь, чтобы и тебя расплавили?
– спросил другой.
– Лучше оставь эти разговоры и скажи спасибо, что поблизости нет стражи, - посоветовал еще один.
Саллакар удивленно взглянул на них.
– Так он что, еще не появился?
– спросил он.
– Весь город уже должен быть обращен.
– Кто не появился?
– спросил моряк.
– Просветитель. Он должен был прийти сюда и призвать с неба чудеса.
Один из бродяг рассмеялся.
– Он-то показался, а вот чудеса - нет. Еще до конца яркости жрецы сбросят его с утеса. Куда, ты думаешь, все сейчас идут?
– Он осужден как богохульник, - добавил кто-то.
– И судя по твоему товару, он будет не один, - заметил третий.
– Но не обращай на нас внимания. Продолжай. Двое расплавленных вместо одного гораздо интересней.
– Да и нам пора, - сказал им моряк.
– Или пропустим и первого.
Они ушли со смехом и шутками. Саллакар посмотрел им вслед, потом торопливо прикрыл тележку и свернул надпись. Постоял немного, задумавшись и глядя в землю. И тут в глазах его появился неожиданный блеск. Он достал из-за пазухи кусок писчего стержня, перевернул свою надпись и медленно написал на обратной стороне большими буквами: