Кодекс
Шрифт:
В лагере они рассказали о своей встрече дону Альфонсо. Старик озабоченно нахмурился.
— Нам надо проявлять осторожность, — заявил он. — Больше нельзя упоминать о звере, иначе он будет нас преследовать. Гордый хищник не любит, когда о нем плохо говорят.
— Я считала, что ягуары не нападают на людей, — заметила Сэлли.
Индеец рассмеялся и хлопнул ее по колену:
— Отличная шутка! Как ты думаешь, что он видит, когда смотрит на нас?
— Не знаю.
— Он видит слабый, неповоротливый, глупый, нелепо стоящий кусок мяса без рогов, клыков и когтей.
— Так почему же он не напал?
— Как всем кошкам, ягуару нравится сначала поиграть с добычей.
Сэлли поежилась.
— Знаешь, целительница, это не очень приятно, когда тебя жрет ягуар. Сначала он выедает язык, хотя его жертва в это время не обязательно мертва. Так что если в следующий раз представится возможность убить ягуара, не сомневайся.
Ночью лес настолько притих, что Том никак не мог уснуть. Решив, что ему поможет свежий воздух, он выбрался из гамака, вышел из шалаша и застыл от представившегося глазам зрелища. Джунгли мерцали фосфоресцирующим сиянием, словно на все вокруг просыпали светящийся порошок. Обозначились контуры поваленных стволов и пней, опавших листьев и грибов. А дальше светящиеся предметы сливались в одно мерцающее зарево. Казалось, что на землю опустились небеса.
Через пять минут Том снова забрался в самодельную палатку и потряс Сэлли за плечо. Она перевернулась, волосы сбились в золотистый узел. Как все остальные, она спала в одежде.
— В чем дело? — спросила она заспанным голосом.
— Выйдите, там есть на что посмотреть.
— Я сплю.
— Это стоит того. Вы должны подняться.
— Я ничего никому не должна. Отстаньте!
— Хоть раз мне поверьте.
Недовольно бормоча, Сэлли вылезла из гамака, вышла наружу и в изумлении замерла.
— Боже! Ничего красивее не видела! Словно смотришь на Лос-Анджелес с высоты тридцати тысяч футов.
Марево слегка подсвечивало ее лицо, и оно бледно выделялось на фоне темных деревьев. Волосы каскадом ниспадали на плечи, но теперь они казались серебристыми, а не золотыми.
Подчиняясь минутному импульсу, Том взял ее за руку. И в этом обычном движении ощутил так много эротичного.
— Том! — Да?
— Почему вы позвали меня на это посмотреть?
— Ну… — Он колебался. — Хотел, чтобы вы порадовались вместе со мной.
— И только? — Сэлли пристально посмотрела на него. Ее глаза лучились как-то по-особому. Или это была всего лишь игра света? — Спасибо, Том, — наконец проговорила она.
И в тот же миг тишину ночи разорвало рычание ягуара. На фоне мерцавшей земли, словно черная дыра, кралась непроглядная тень. Ягуар повернул к ним офомную голову, и его глаза вспыхнули: в орбитах, точно в двух маленьких вселенных, отразились тысячи искорок.
Том тихонько потянул Сэлли к кострищу, шевельнул ногой тлеющие угли, вспыхнуло пламя, и ягуар исчез.
Вскоре к ним у костра присоединился дон Альфонсо.
— Все еще играет со своей добычей? — пробормотал старик.
36
Когда на следующее утро они отправились в путь, туман был настолько густым, что куда бы они ни поворачивали головы, видели не больше чем на десять футов. Отряд продолжал подъем, придерживаясь едва заметной звериной тропы.
Вскоре они преодолели гребень и начали спуск. Том слышал, как внизу шумит водопад. Через несколько минут они оказались на берегу перекатывавшейся по камням реки.
— Свалим дерево, — сказал дон Альфонсо и, оглянувшись, подыскал нетолстое и притом стоявшее таким образом, чтобы упало в нужную сторону. — Рубите с этой стороны, — приказал он.
Все дружно навалились, и через пятнадцать минут дерево рухнуло, образовав своего рода мост через ревущие речные пороги.
Несколькими ударами мачете дон Альфонсо срубил молодое деревце и соорудил из него шест длиной двенадцать футов. Он подал шест Вернону.
— Ты первый.
— Почему я?
— Чтобы проверить, насколько надежен мост.
Вернон вытаращился на него, но старый индеец только рассмеялся и похлопал его по плечу.
— Прежде сними ботинки. Бог недаром сотворил людей босоногими.
Вернон снял кроссовки, связал шнурки и повесил на шею. Дон Альфонсо вручил ему шест.
— Иди медленно и тут же останавливайся, если почувствуешь, что ствол раскачивается.
Вернон ступил на бревно и, балансируя шестом, как канатоходец, пошел вперед. Его ступни белели на темном дереве.
— Скользко, как на льду, — заметил он.
— Помедленнее, помедленнее, — наставлял его дон Альфонсо.
Вернон сделал несколько шагов, и ствол начал прогибаться и вихлять. Минута-другая, и Вернон оказался на противоположном берегу и кинул обратно шест.
— Твоя очередь, — сказал индеец и подал шест Тому.
Тот снял обувь и поднял шест. Он чувствовал себя по-идиотски в роли циркача. Осторожно попробовал ногой бревно, переступил по холодной, осклизлой коре. От каждого движения дерево тряслось и раскачивалось. Он двигался, пережидал и снова шел вперед. Примерно на полпути спящий в кармане Волосатик высунул наружу голову и огляделся. Увидев под собой бурную реку, обезьянка пронзительно взвизгнула и полезла вверх — по лицу, на самую макушку. От неожиданности Том слишком низко опустил конец шеста. В панике попытался его поднять, но поторопился, и конец резко взмыл вверх. Стараясь снова обрести равновесие, Том сделал два быстрых шага. Бревно его сильно подбросило.
И он упал.
Долю секунды парил в воздухе, а потом его поглотило нечто черное и ледяное. Поток подхватил, потащил за собой, тело невесомо кувыркалось в воде, все вокруг ревело, его колотило о камни. Том отчаянно забил руками, пытаясь подняться, но понятия не имел, в какой стороне поверхность. И вдруг река вынесла его на топляк. Он вцепился в комель руками, но тут же почувствовал жестокий удар в грудь. Из легких разом выдавило весь воздух. Том отчаянно пытался оттолкнуться, освободиться, но течение не выпускало из обволакивающих объятий скользких ветвей. Он был словно заживо погребен. Перед глазами плясали всполохи света. Он закричал, но только набрал полный рот воды. Бился в ловушке ветвей, отчаянно пытаясь выбраться на воздух, но потерял всякое представление о том, где верх, где низ. Крутился, извивался, однако чувствовал, как убывают силы, тело становится невесомым и он уплывает куда-то далеко-далеко.