Кое-что об архимагах
Шрифт:
– С какой стати? Это рабочие руки, между прочим – как от них отказаться? А остальным что сказать? Не забивай голову, это в самом деле мелочи, – отмахнулся Кеош.
– Я тебя сейчас снова душить начну.
– Все на самом деле проще, – вздохнул архимаг. – Есть у царства, которое где-то там, за лесом, такая привилегия – если село отправляет мага на обучение, то на год освобождается от податей. Магов три.
– Так в чем…
– А вот дальше и пойдет политика. Через три года подати придется заплатить.
– Значит, надо искать другой вариант. –
– Да погоди ты. Я же сказал – тут политика. – Фыркнул Кеош недовольно. – Местный барон спит и видит, как бы стать бароном по-настоящему. Ведь кто он сейчас? Да никто – любой благородный вышвырнет его за частокол и место займет. Самозванец он без роду и племени. А вот если во исполнение традиции магов от себя отправит, то уже обозначит себя владетелем. А через три года за налогами мытари уже к барону придут, полновесному и занесенному в реестры. Храмовник ему в том поможет – он, знаешь ли, тоже не хочет быть главным в безымянной дыре. Ему уважение и почет подавай.
– Вышвырнут твоего барона и кого из родни сюда отправят править. – Категорично отозвалась Аркадия.
– Да мелковато село будет для нарушения традиций. Хотя… – вздохнул архимаг. – В этом-то и политика. С одной стороны, страшно и делиться придется. С другой – возможно, будет серебряная корона и наследный титул. Храмовник настаивает, что магов надо отправлять. Ему-то что терять – в эту глушь никто не поедет.
– Он знает? – Встрепенулась Аркадия только сейчас.
– Про магов-то? А то бы он к нам шастал каждый день… – Пробурчал архимаг. – Со сладостями и угощениями…
– Какими еще сладостями? – Насторожилась девчонка, не едавшая в этом мире ничего слаще репы.
– Доброта в голодном детстве – она такая, надолго помнится. Вербует нас…
– Кеош! Что он приносил? – Напряглась Арика, не помня ничего слаще творога и репы за столом.
– Да пряники, соты медовые, куличи. – Отмахнулся архимаг. – Ты не переживай, я все сам съел.
– С-с-с…
– Тут другие сваты тобой интересовались, но говорят – уж больно тощая. Так что спасаю, как могу.
– ..с-спасибо.
– Да не за что, – легко отмахнулся Кеош и побежал по своим делам.
Спина же Аркадии тут же дрогнула от строгого окрика бабки, углядевшей безделье.
Кажется, надо было что-то чистить в хлеву… Или ухаживать за скотиной там же… Или еще каким-то образом портить ногти и ломать себе спину.
Но уборочная закончилась – большим праздником с яркими кострами, через которые прыгали молодые девчонки и мальчишки под снисходительные взгляды взрослых и показательно-укоризненный – храмовника.
А потом десятки нагруженных телег, вместивших весь урожай кроме той малости, что хватит впроголодь пережить следующую зиму, покатили по еле заметной колее на восход. В одну подводу из которых все-таки загрузили начинающих магов – под рыдания матери и суровые взгляды остальной родни.
Где-то между трагедией и праздником находилось решение отправить всех
Несостоявшиеся сваты Арики кусали локти и пытались уговорить храмовника оставить девку – кто ж станет ее учить в столицах, где это вообще видано! Сгинет вся и пропадет!
Несостоявшиеся тести Кеоша кусали локти и пытались уговорить барона выдать им охальника и подлеца на оскопление – оно и в учении выйдет полезно, отвлекаться на чужих дев не станет. Что б он сгинул и пропал!
Власти склонялись к мысли, что деву можно оставить – но кто-то упрямо твердил им, что второй болезный брат и сдохнуть в пути может, а один маг в дар от села – это не два, и уж точно не три. Несолидное число получится!
Потому в телеге оказались все трое – не питавшие никаких иллюзий о том, что завтрашний день хоть что-то изменит. Кому-то из них придется умереть первым, и это произойдет куда быстрее, если остальные двое договорятся…
Пока выходило, что участь жертвы отведена Аркадии – к откровенному ее бешенству невозможности что-либо изменить. А еще этот холод и сырость от меха… И еще этот подлец кашляет.
– Ноги свои придержи, – рыкнул архимаг, лежащий подле брата.
Телега, в веренице столь же жестких и скрипучих, шла на подъем, оттого вылезать из тепла и идти в гору по раскисшей земле не было никакого желания.
В своем желании сбежать несколько лет тому назад, люди ушли куда как севернее и западнее от обжитых земель; пробирались через чащобы и болотистые низины; упрямо шли вдоль оврагов и находили брод в быстрых северных речках – и все это сейчас ложилось под колеса и копыта в обратном направлении. Благо, путь завершался где-то на середине – именно там как-то повстречались торговые люди, промышлявшие дикой ягодой, с сельскими охотниками. Обе стороны хотели торговать – оттого и договорились.
– Милейшая семейная забота, – проскрипела Аркадия, укрываясь мехом с головой.
– Он мне нужен живым.
– Ради чего? Убрать завесу? – Раздраженно дернулась девчонка. – Так договорись со мной! Не с этим полутрупом!
– Уймись.
– Хочешь освободить ангела – вперед! – Распалялась Арика. – Хочешь узнать его имя? Узнать, как все было? Так спроси меня, заключи со мной контракт! Я дам хор-рошую скидку!
– Подари мне эти знания, и я подумаю о награде.
– Убей темного.
– Не стану. – Спокойно прозвучало в ответ.
– Тогда он убьет тебя, – успокоилась Арика.