Кофе и полынь
Шрифт:
Вскоре принесли ещё тарелки и приборы, и Эллис присоединился к нам за трапезой, воздав честь и овощным крокетам, и ветчине, и даже палтусу в кляре, приготовленному по особому рецепту для дяди Рэйвена. Мэдди сидела рядом и впервые со вчерашнего вечера выглядела совершенно спокойной… Дети сейчас занимались аксонской историей под чутким надзором Юджинии – она с нетерпением ждала этого урока, ибо настало время наконец обратиться к славным деяниям и непростой судьбе Королевы-Невесты. Паола же получила редкую возможность позавтракать – или уже пообедать, учитывая ранний подъём – без необходимости заниматься воспитанием своих подопечных.
Эллис и Мадлен, дядя Рэйвен, Паола, Клэр…
– О, дорогая племянница, у вас сейчас такое одухотворённое
– Циничные замечания крайне неубедительно звучат из уст человека, который всю ночь не смыкал глаз, охраняя наш покой, – заметил дядя Рэйвен, взглянув на него поверх синих стёклышек очков.
– Я и сейчас его храню, – с достоинством отозвался Клэр. – Потому что сентиментальный порыв пройдёт, а воспоминания останутся.
– К слову, о порывах, – отвлёкся Эллис от ветчины и от булочек, которыми его угощала Мэдди, щедро смазывая их маслом. – Дорогой друг, вы будете присутствовать на нашей свадьбе как гость со стороны жениха или гость со стороны невесты? Мы с Мадлен немного разошлись во мнениях на этот счёт.
– Я не говорил, что вообще пойду… – начал было Клэр и осёкся. – Нет, нет, не смотрите на меня так! Вы слишком сияете, и после бессонной ночи это слепит глаза.
Словно сговорившись, за завтраком мы не упоминали ни о Валхе, ни о вчерашнем происшествии вообще. Пожалуй, нам всем нужна была передышка… Но когда Эллис прощался, то подозвал меня и очень серьёзно произнёс:
– Если у вас появится хоть малейший шанс избавиться от Валха, и вам понадобится помощь любого рода, то я к вашим услугам. Я и прежде обещал вам помощь… Но тогда я ещё не желал уничтожить его всем сердцем. Что угодно, Виржиния, – мрачно повторил он. – Я готов спуститься под землю или пойти на преступление… Руку или ногу готов отдать!
– Не вздумайте, они понадобятся Мэдди, – полушутя ответила я. И, помолчав, добавила: – Попробую последовать вашему совету и попросить об услуге графа Ллойда. Но во сне это делать опасно; боюсь, что Валх не упустит шанса подловить меня там, где он силён… Леди Чиртон обещала пригласить меня в «Клуб дубовой бочки» снова, но пока не появляется в кофейне. А даже если она и сдержит слово, то попасть в комнату, где погиб граф, и пробыть там достаточно, чтоб договориться с ним, будет затруднительно. Возможно, мне понадобится ваша помощь.
– Только скажите, – пообещал Эллис, надевая кепи; взгляд у него был сумрачный. – А я пока постараюсь продвинуться в расследовании; чем раньше мы найдём убийцу графа и потерянные документы, тем лучше.
На том мы и расстались.
Леди Чиртон не заглядывала в «Старое гнездо» несколько дней. Я же сама не писала ей, поскольку боялась выдать свой излишний интерес к клубу… Хотелось, чтоб всё вышло естественно.
Так или иначе, время в ожидании не тянулось, а летело. Во многом из-за переполоха вокруг пожара в кофейне: Рене Мирей, увы, совершенно не умел помалкивать, а потому уже на следующий день все желающие, а также нежелающие и совершенно равнодушные были подробно осведомлены об «ужасном происшествии», которое едва не унесло жизнь Мэдди. О своих кошмарных снах Мирей поведал тоже, щедро перемежая рассказ восклицаниями вроде «мон дьё» и трагическими вздохами. Сперва я рассердилась и собиралась сделать ему замечание, но потом поняла, что это просто его способ изживать страхи и горе.
А если страх уходит, то Валху не за что зацепиться.
Внимательней всех прочих к россказням Мирея прислушивалась, как ни странно, Дженнет Блэк. Она совершенно серьёзно соглашалась с тем, что, скажем, со второго этажа до сих пор веет «смертельным ужасом» и «предчувствием погибели», а в тумане за окнами ясно видела «зловещую тень».
– Отец недавно опубликовал крупную статью от заслуживающего доверия учёного в «Парапсихическом», –
Мирей, ко всем юным девицам относящийся, как к своим младшим сёстрам, уверил её, что не стоит так утруждаться. «Парапсихическое» мисс Блэк принесла назавтра; вместе с приятельницами из «Клуба странных леди» она аккуратно вырезала из страницы с «мистическими знаками» нечто вроде круга с щелью посередине и потом с час бродила по кофейне, разглядывая всё через эту щель. Бесстрашная компания исследовательниц во главе с мисс Блэк даже поднялась наверх – право, не уступить их горячим просьбам мог только самый чёрствый человек, а у Мэдди было доброе сердце – и осмотрела комнату, где произошёл пожар.
Пятно на ковре, который не успели ещё заменить, произвело подавляющее впечатление.
– Ага! – вдруг воскликнула Дженнет Блэк. – Кажется, сюда явился мертвец… или не мертвец, а просто злой дух? – нахмурилась она.
Это было так неожиданно точно, что я вздрогнула, но нашла в себе силы отшутиться:
– Скажите ещё, что сама смерть.
– И она тоже, – без улыбки подтвердила мисс Блэк. – Но позже. Как жаль, что они разминулись… Какой прелестный цветок! – добавила она живо, заметив на столе лилию, сложенную из бумаги.
Мэдди скромно призналась, что цветок сделала она – и, к счастью, с этих пор вырезанные из журнала мистические знаки были позабыты, вся компания переместилась обратно в зал кофейни. А разговоры сосредоточились на рукоделии, красоте и, что не удивительно, подготовке к свадьбе.
Меня такой оборот вполне устраивал.
Постепенно разговоры о пожаре утихли. Ковёр в комнате у Мэдди заменили, и новый выглядел даже лучше прежнего: нежный, бело-голубой, он точно делал помещение светлее. Его когда-то преподнесли в подарок леди Милдред, уж не помню, по какому поводу; кажется, один торговец кофе с Чёрного Континента вскоре после знаменитого кругосветного путешествия пытался заручиться её поддержкой… Так или иначе, ковёр пылился вместе со многими другими подарками все эти долгие годы, за исключением коротких эпизодов, когда прислуга доставала его, чтобы почистить.
Что ж, по крайней мере, теперь в комнате не пахло гарью.
Когда леди Чиртон наконец посетила «Старое гнездо», о происшествии никто уже и не вспоминал, кроме разве что впечатлительного Мирея. Пока она с супругом наслаждалась своим кофе с розмарином, я раздумывала, как бы ненавязчиво напроситься в «Клуб дубовой бочки» снова… Но, как всегда бывает в подобных случаях, ни одна из идей не пригодилась.
– Леди Виржиния, мне, право, неловко вас обременять, но мои подруги настаивают, чтобы вы обязательно заглянули к нам через три дня! – с непривычной для неё живостью обратилась ко мне леди Чиртон и даже взяла меня за руку, заглядывая в глаза. – Я имею в виду наш клуб. Представьте себе, кузен леди Уоррингтон… он, к слову, археолог, совсем ещё юноша, но наукой буквально одержим… так вот, её кузен привёз из путешествия в Альравию переносную жаровню с песком для приготовления кофе. Затем он снова уехал, на сей раз в Эльду, и вернётся не раньше середины зимы. А леди Уоррингтон теперь одержима мыслью, что вы покажете, как пользоваться этой жаровней! – и она сделала шаг назад, выпуская наконец мою руку; ресницы дрогнули, взгляд больших серых глаз, излом бровей – всё выражало огорчение и неловкость. – Полагаю, это оттого, что новые люди у нас появляются нечасто, и в основном они… полезные, – добавила она совсем тихо, так, что за гомоном в кофейне можно было бы её и не услышать. – А ваш визит изрядно развеял скуку. Она просила меня пригласить вас ещё в прошлый раз, но я не проявила настойчивости… Теперь леди Уоррингтон, как видите, изобретает предлоги. Хоть о кофе вы и знаете больше, чем любая из нас, но принуждать вас к тому, чтобы…