Когда боги смеются
Шрифт:
– Ну что, Андрюша, будем нажимать на Скульптора или подождем данных на Носка?
– спросила Настя.
– Я бы написал ему что-нибудь, чего просто так сидеть, - предложил Чеботаев.
Настя подумала пару минут и застучала по клавишам компьютера.
"Политика аиста - не лучшая политика для мужчины. Вы отказываетесь получить фотографии, потому что не хотите видеть неприглядную правду. Что ж, это ваше дело, но в таком случае вы не имеете права называть меня негодяем, распространяющим слухи и сплетни. Кстати, кроме фотографий, у меня есть статья из газеты, где Светлана сама рассказывает о своей беспорядочной сексуальной жизни. Не желаете ознакомиться? Ежик в тумане".
Она выключила компьютер и стала складывать в сумку сигареты, зажигалку и прочие мелочи. Подумала и сунула туда же ксерокопии листов из журнала предварительной записи к мастерам Салона красоты.
– Пошли по домам, Андрей.
Готовясь к встрече с Романом, Ольга пыталась представить себе, в какой момент лучше всего завести разговор о шантажисте. Она вообще не хотела рассказывать об этом своему любовнику, но Павел настаивал, и она дала слово. Ольга не была уверена в правоте мужа, но и аргументов в пользу его неправоты у нее было не так уж много. Она плохо понимала ситуацию, не знала, как себя вести и как вообще следует рассуждать, когда тебя шантажируют и ты хочешь понять, кто это делает. Они с Павлом тычутся в разные углы, как слепые котята, делают ни на чем не основанные выводы, гадают на кофейной гуще. То ли ее пытаются заставить взять деньги у себя в фирме, то ли действительно хотят выпотрошить Романа. Если последнее, то ей придется согласиться с Павлом: Роман должен быть поставлен в известность о том, что в его окружении есть человек сомнительных нравственных достоинств.
Так когда же лучше заговорить об этом? Сразу, как только они встретятся? Или во время ужина в ресторане? Или когда войдут в квартиру, где будет тихо, спокойно и никто им не помешает обсуждать такую щекотливую ситуацию? Или, может быть, потом, после занятий любовью, когда Роман станет спокойным, ласковым и умиротворенным?
Весь день на работе Ольга то и дело прикасалась рукой к сумке, где лежала кассета, и со все нарастающей тревогой ждала шести часов, когда за ней приедет Роман.
Во время ужина ей показалось, что она уловила подходящий момент для начала разговора, и она уже потянулась к сумке, чтобы достать кассету, но в это время начал громко играть ансамбль, заглушая все вокруг. Когда они вошли в квартиру, Роман по привычке тут же раздвинул шторы, открыл все окна и балконную дверь. "Вот сейчас, - внезапно решила Ольга.
– Не будем откладывать". Она решительно задернула шторы и с вызовом посмотрела на Романа.
– В чем дело?
– недоумевающе спросил он.
– Раздвинь шторы, пожалуйста, здесь душно.
– Нам с тобой придется менять привычки, дорогой. Наши окна кое-кому не дают покоя.
– Что ты хочешь этим сказать?
Ну вот, как перед бездонной пропастью. Надо набрать в грудь побольше воздуха, зажмуриться и прыгнуть. Хотя можно и не прыгать, можно сделать шаг назад и отступить от края. В голову настойчиво лезли застрявшие в ушах слова из телевизионной рекламы: конечно, если ты не хочешь, то ты не обязана...
– Наши с тобой любовные забавы кто-то снимал.
Пауза казалась ей бесконечной, хотя длилась, наверное, всего несколько секунд. Ольга боялась смотреть в лицо Роману, она отвела глаза и в ожидании ответа делала вид, что изучает какое-то пятнышко на светлых обоях.
– Откуда это известно? Тебя шантажируют?
Она молча кивнула.
– Сколько?
– Что - сколько? Сколько времени?
– Нет, сколько они хотят денег?
– Сущую ерунду, тысячу долларов. Ты не беспокойся, я уже заплатила. Это не главное...
– За что ты заплатила?
– Голос Романа был холоден и ровен, и Ольге впервые стало не по себе рядом с ним.
А ведь он правильно задал вопрос. Как же они с Павлом об этом не подумали! Ах черт! Если она заплатила, то должна была в обмен получить кассету. А где она? "О господи", - Ольга с облегчением вспомнила, что в сумке у нее лежит кассета, пусть с совсем маленькими отрывками, но откуда Роману знать, что есть и другая, более полная версия? Столько, сколько на этой кассете записано, больше тысячи долларов и не стоит.
– Я заплатила за пленку, на которой мы с тобой лежим в постели.
– Где она? Я хочу ее видеть.
Ольга торопливо достала из сумки кассету, протянула ему.
– Рома, я вообще не хотела тебя этим беспокоить, - заговорила она, все еще остро чувствуя то холодное напряжение, которое исходило от Романа, - но я подумала, что нечестно оставлять тебя в неведении. Мне удалось узнать, кто этот человек. Это молодой парень, его зовут Кирилл Яровой. Мне это имя ничего не говорит. А тебе?
Роман не ответил. Молча достал бумажник, отсчитал деньги, положил ей в сумочку. Кассету сунул в свой "дипломат". Когда он вновь повернулся к Ольге, на его лице было обычное выражение, ласковое и немного снисходительное, словно говорящее: ты, конечно, глупышка, но я тебя и такую люблю.
– Свари-ка кофе, и давай больше не будем говорить о неприятном.
Ольга с готовностью метнулась на кухню, радостно думая о том, как все легко обошлось. Какой он все-таки чудесный, ее Роман! Если бы не ее стойкая боязнь длительных и взаимно обязывающих отношений, она бы с удовольствием вышла за него замуж. В конце концов, совместный быт отягощает только тех, у кого недостаточно денег, а у Романа деньги есть. Когда деньги есть, тогда все бытовые проблемы решаются просто и перестают ложиться тяжким бременем. Другое дело - ее страх перед тем, что она наскучит Роману и он ее бросит. Оказаться брошенной женой? Для Ольги Плетневой не было бы большего удара по самолюбию. Брошенная любовница - совсем другое дело, об адюльтере замужней дамы знают не так много людей, и о разрыве отношений тоже узнают немногие. А вот когда ты жена, об этом знают все. Соответственно, и о том, что ты теперь жена брошенная. "Лелька, ты лицемерка, - сказал ей на днях Павел, когда они снова и снова возвращались к проблеме брачного предложения, сделанного Романом.
– Ты не столько боишься, что он тебя бросит, сколько хорошо знаешь сама себя и боишься, что он тебе надоест через месяц после начала совместной жизни. Впервые в жизни я вижу такую непостоянную женщину. Просто удивительно, что ты сама его до сих пор не бросила". Да, Ольге это тоже удивительно, никогда прежде у нее было такой длительной любовной связи. Она понимала, что Роман деловой человек, что он очень занят, и поэтому встречаться они могут два-три раза в неделю, не чаще. Он не женат, и их встречи никогда не омрачались испуганными, бросаемыми украдкой взглядами на часы и телефонными звонками домой с отчаянным и неумелым враньем о сломавшейся машине, о затянувшейся конференции или о внезапно приехавшем партнере по бизнесу, с которым непременно надо сегодня решить все проблемы. Через все это Ольга неоднократно проходила, такие минуты оставляли в ее душе привкус плесени, которая постепенно распространялась и превращала романтические отношения в черствый уродливый продукт, совершенно непригодный к употреблению. Роман был не таким, он не смотрел на часы и никогда сам никому не звонил, когда был с ней, только отвечал на звонки и бывал при этом предельно кратким. Он щедрый и добрый, он тратит на нее уйму денег, в отличие от тех, других, которые делали ей скромные подарки на выкроенные из семейного бюджета жалкие рубли. Ольга не корыстна, она много зарабатывает, и у нее вполне достаточно средств, чтобы покупать то, что ей необходимо, и даже сверх того, но постоянное вранье своих прежних партнеров и их трусливые увертки она воспринимала как собственное унижение. А что, если и в самом деле развестись с Павлом и выйти замуж за Романа? Нет, страшно. С Пашкой все давно устоялось, ничего непредсказуемого произойти не может, ей это удобно, да и ему комфортно вести такую жизнь. А быт - ну что быт, это в нормальной семейной жизни все заботы по дому обычно лежат на женщине, а мужья только с газеткой на диванах полеживают, смотрят телевизор и требуют каждое утро чистую наглаженную рубашку. С Павлом у нее договор, они все делают вместе или строго по очереди, и даже такая нудная процедура, как глажение постельного белья, превращается в удовольствие и сопровождается веселым трепом, за которым и работа спорится, и усталость не замечается. Они оба знают, что ничего друг другу не должны, а потому любые домашние дела не воспринимаются как тяжкая повинность, которую ты обязан отбыть. И потом, даже если в совместной жизни с Романом бытовых проблем не будет, все равно это будет ДРУГАЯ жизнь, новая и пугающая своей неизвестностью. И нет никаких гарантий, что она окажется лучше ее жизни с Павлом.
Ольга разлила кофе по тонким фарфоровым чашечкам, поставила на поднос вместе с сахарницей и молочником и отнесла в комнату. Роман сидел в кресле у открытого, но зашторенного окна и курил. Взяв чашку, он поднес ее к носу и несколько раз глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Ольге нравилась его привычка вдыхать запах кофе, прежде чем начать пить. В эти мгновения Роман напоминал ей ребенка, который не спешит распаковывать пакет с подарком, наслаждаясь предвкушением.
– Твой муж, я полагаю, ничего не знает?
– спросил он, сделав первый глоток.
Ольга вздрогнула от неожиданности. Она-то надеялась, что все осталось позади, ведь Роман сам сказал: больше не будем говорить о неприятном.
– Конечно, нет. Мне удалось выйти из этой истории без потерь.
– Я так и думал, - кивнул Роман.
– Очень хорошо. Замечательный кофе, спасибо, милая. Ты составила список вещей, которые осталось купить к отпуску? Если ты свободна, мы можем завтра совершить новый вояж по магазинам.
Вот теперь действительно все, поняла Ольга.
<