Шрифт:
У них разные дороги и разные судьбы. Но у них у всех – одна война. И одна общая цель: выжить, отстоять свою родину, свободу и право на жизнь. Кто знает, куда уведет фронтовая их дорога и суждено ли им вернуться домой. Но и на войне есть место обычному человеческому: они встречаются, влюбляются, создают семьи и, конечно же, мечтают о светлом будущем. А между тем ураган войны сметает все на своем пути…
Русская волчица
1.
21 июля 1941 года.
Брестская крепость,
БССР.
Брестская
Порой дело доходило до штыковых атак, в одной из которых погиб близкий друг Вальтера, Адельберт Вандт. Русский штык с хрустом вошёл ему прямо в горло, и он повалился на усеянную битым стеклом и кирпичами землю, зажимая рану ладонью. Вальтер уже ничего не мог сделать, хоть и пытался: друг буквально захлёбывался собственной кровью.
Самого же Вальтера ни разу даже не зацепило: ни штыком, ни пулей, и он был твёрдо уверен, что его бережёт маленькое деревянное распятие, что перед уходом на фронт ему подарила мама. Вальтер не знал, откуда взялась эта уверенность, но горячо молился, стиснув распятие с такой силой, что края креста больно впились в ладонь. Он не боялся русских, не боялся войны и всецело доверял фюреру, верил в благополучный исход блицкрига против СССР, но всё же ему хотелось вернуться в Кёнигсберг невредимым.
Сдалась крепость только через тридцать два дня, когда майора Гаврилова, последнего защитника, наконец-то удалось взять в плен. Вальтер смотрел, как из Холмских ворот выходят усталые и измотанные боями люди с поднятыми руками. Они смотрели прямо перед собой невидящими взглядами, грязная изорванная форма свисала клоками с худых тел. Некоторые шли босыми, многие были ранены. Они вереницей тянулись по деревянному мосту. Их было не больше двадцати человек; как же они умудрялись давать такой яростный отпор им, хорошо подготовленным, вооружённым до зубов солдатам? На чём продержались так долго?
Зелёный луг глядел на Вальтера разноцветными глазками полевых фиалок и ромашек. Солнце грузным огненным шаром нависло над горизонтом и раскидало свои мистически-красные лучи по разрушенной крепости, загорелось багряным отблеском в медленном, ленивом течении узкой речушки. По мосту вслед за пленными прогрохотали два мотоцикла и покатили по пыльной просёлочной дороге.
Вальтер почти ничего не чувствовал – лишь одну только тяжёлую усталость. Она нещадно давила на плечи и отдавалась монотонным гудением в ногах. Однако командование решило устроить в крепости пир, чтобы отметить успешное начало блицкрига, которое Вальтер таковым не считал. Русские должны были сдаться через день, максимум два, но не сдались вообще. Вальтер знал: их борьба продолжается и сейчас, когда никого из защитников крепости уже нет в живых. Чувствовал.
Пир продолжался до глубокой ночи. Пьяные солдаты слонялись по улицам разрушенной крепости и во всё горло распевали немецкие песни и военные марши. Вальтер практически засыпал за столом – сон сковывал мысли и настырно тащил в свою уютную тёмную пропасть. Стучали стаканы, бряцали солдатские котелки, кто-то хохотал во всё горло и палил в воздух из винтовки. Вальтер снова и снова вздрагивал и просыпался, пока кто-то не навалился на него сзади всем телом.
– Фон Дельбрюк, – пьяно протянул Йозеф Каульбах, обдав его смачным перегаром. – Наш родовитый ефрейтор! Чего ты тут расселся?
Он икнул и довольно загоготал, будто сказал что-то очень смешное. Вальтер скинул с себя его руки и повернулся.
– А где мне рассесться?
Йозеф покачнулся, переступил через скамью и плюхнулся рядом. Две верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, а рукава небрежно закатаны до локтя. Он лихо сдвинул пилотку с нашивкой вермахта на затылок и ткнул ему в грудь свой котелок.
– На. Выпей. Просто отличный шнапс!
Вальтер взял котелок за донышко и осторожно глотнул. Алкоголь обжёг горло и прокатился по пищеводу огненным шаром, растекшись на языке полынной горечью. Он поморщился и сдавленно выдохнул.
– Да уж!.. Забористое пойло, слов нет.
Йозеф отобрал котелок и неаккуратно отхлебнул, отчего шнапс выплеснулся через край на китель. Йозеф ругнулся сквозь зубы, отряхнул его рукой и грохнул опустевший котелок на заставленный посудой стол. Гранёные стаканы жалобно звякнули.
– Где ты такое взял? – без интереса спросил Вальтер.
– Там, – Йозеф махнул рукой. – В магазинах ещё кое-что осталось… Пойдём покажу!
– Зачем? – Вальтер весело расхохотался. – Ты что, шаришь по магазинам и домам, как мародёр?
Йозеф обиженно сверкнул глазами и приосанился, подняв вверх указательный палец.
– Не путай победителя и мародёра! Мародёр ворует, а победитель берёт то, что завоевал! – Он тяжело поднялся со скамьи и схватил его сзади за воротник расстёгнутого мундира. – Идём! Считай, что я тебя приглашаю, барон!
Вальтер нехотя поднялся. Идти куда-то не особо хотелось, а тем более в компании с мертвецки пьяным Каульбахом. Ночь окутала город тёплым сверкающим покрывалом, в траве вовсю стрекотали цикады, а в небесах висела в бледном мутном мареве круглая, жёлтая, как сыр, луна. Она печально взирала на развернувшуюся внизу картину: всё ещё дымящиеся развалины, усеянная мёртвыми телами центральная площадь, чёрные воронки от взрывов и покорёженные остовы зданий. Кое-где ещё полыхало пламя, освещая улицы. Огонь лизал кирпичные стены, запускал свои щупальца в тёмные квадратные провалы окон и с треском отплёвывался дымом и искрами.
Темнота наползала из всех углов. Липкая, леденящая душу, пропахшая порохом и смертью темнота. Вальтеру казалось, что из неё на него налитыми кровью смотрят призраки. Они тянут вперёд свои бесплотные тонкие руки, разбитые губы шевелятся в молитве, а рты открываются в беззвучном крике.
Вальтер вздрогнул и огляделся. По коже ползли мурашки, сердце пропускало удары, ухая вниз, а потом начинало колотить где-то в горле. Да уж, фантазия у него что надо – ему бы книги писать! Наверное, кишащая призраками захваченная крепость будет просто отличной темой. Он глубоко втянул носом воздух и задержал в груди на несколько мгновений. Никаких призраков тут однозначно нет – потому что их вообще не существует.