Когда гаснут звезды
Шрифт:
Она зажигает чайник и приносит керамическую миску, полную мандаринов, к круглому кухонному столу, где я сижу, наблюдая за ее клюшкой, собака у моих ног. Ей пятьдесят или чуть больше, и она хорошенькая, с тонкими морщинками вокруг рта и глаз, которые показывают мне, что она проводила время на свежем воздухе, на солнце. То, как она одета и ведет себя, кажется мне гораздо более типичным для художника, чем для экстрасенса, но это, вероятно, Северная Калифорния. Здесь все художники, или гончары, или ювелиры, или все трое.
— Уверена,
— Верно. — Она сидит напротив меня, положив руки на стол ладонями вверх. Это необычный жест, но главное, что я замечаю, — это то, что она, кажется, не нервничает и не смущается моим присутствием здесь. — Я позвонила ее матери. Я чувствовал, что должна это сделать.
— Шеннан пропала без вести с июня, Тэлли. Зачем звонить сейчас?
— Я проснулась с ее именем в голове и сильным чувством, что ее убили.
— Это типично для вас? Такого рода видение?
Она задумчиво моргает, глядя на меня.
— У меня всегда был дар, если вы это имеете в виду. Когда я была моложе, я не понимала посланий и того, что я должна была с ними делать. Не всегда ясно, как я могу помочь, но в последнее время чувства и образы были очень сильны. И не только из-за Шеннан. Я связалась с шерифом Флудом, чтобы попытаться поговорить с ним о Кэмерон Кертис почти две недели назад, но он не захотел слушать то, чем я должна была поделиться.
Я подаюсь вперед, вспоминая разговор, который я подслушала в кафе в мой первый день возвращения, двое мужчин спорили об этом самом и о том, была ли Тэлли мошенницей или нет. Они, должно быть, слышали эту историю от Уилла или от кого-то в его офисе. Если она мошенница — а она может быть таковой — я пока не вижу ее точки зрения.
— Вы думаете, Кэмерон все еще жива, Тэлли?
— Да, но она не останется такой, если вы его не остановите. — Она спокойно смотрит на меня. — Во Вселенной много загадок. Я не притворяюсь, что понимаю все, что проходит через меня, но я также делаю все возможное, чтобы не бояться этого.
— Что сказала Карен, когда вы позвонили?
— Она плакала. Она чувствует, что это все ее вина, что она оттолкнула Шеннан.
— В самом деле? У Уилла Флуда сложилось впечатление, что Карен давным-давно умыла руки от Шеннан.
— Может быть, это защитный механизм от чувства вины. Когда Шеннан была маленькой, вокруг было много мужчин, много нестабильности. Насилие. Она очень сожалеет об этом.
— Карен сказала это?
— Люди рассказывают мне разные вещи, Анна. Похоже, им это нужно. Я думаю, это помогает им чувствовать себя менее обремененными.
— Значит, она вам поверила?
Глаза Тэлли ясны, как музейное стекло. Она не моргает и не делает паузы.
— Да. Может быть, теперь она сможет погоревать и обрести больше покоя. Каждый заслуживает этого, вы не согласны?
На полу у моих ног шевелится собака.
— Что-нибудь еще из сна?
— Шеннан была одета в куртку из кроличьего меха с короткой талией и застежкой-молнией. Очень мягкой, нежной, как и все остальное.
— Эта куртка что-то значит? Была ли он на ней, когда она умерла? Есть ли улики в одном из карманов?
— Возможно. Я всего лишь проводник, Анна. Вы же детектив. Если кто-то и может разгадать эти тайны, так это вы. — Ее тон меняется, становится резче. — Вы верите в другую сторону? В жизнь после смерти?
Мышца между моими лопатками напрягается. Куда бы она ни направлялась с этим, я не хочу туда идти.
— Что еще вы можете рассказать мне о Кэмерон Кертис?
— Она приснилась мне сразу после того, как пропала. — Похоже, ее не смущает, что я сменила тему на полпути. — Сколько прошло? Десять или двенадцать дней? Она была одна и в каком-то тесном маленьком пространстве. Тоже тяжело ранена, но определенно жива.
«Жива» — это сильное слово, даже если источник не обязательно надежен.
— Где-то поблизости? Вы что-нибудь узнали?
— Я так не думаю. — Она изучает свою чашку, ее изгиб из зеленой, как мох, керамики между пальцами. Затем она говорит: — Вы мне не доверяете. Это прекрасно, за исключением того, что какая-то часть вас делает или хочет этого. В глубине души вы надеетесь, что я смогу помочь вам добраться до Кэмерон.
Ее внезапная близость заставляет меня чувствовать себя неуютно. Что она могла знать о моем сердце?
— Вы раньше занимались подобными вещами профессионально? Работали с правоохранительными органами?
Она кивает.
— Когда я жила в Орегоне, недалеко от Портленда. Я здесь всего чуть больше года. Я забыла, как иногда работают маленькие города, как нервничают люди из-за вещей, которые не совсем рациональны. Но я верю, что любое понимание приходит с ответственностью. Я думаю, что могу помочь вам найти ее, Анна.
— Мне? Почему бы не вернуться к Уиллу Флуду? Может быть, теперь он вас послушает.
— Вы же знаете, что нет. — Она берет блюдце и снова ставит его на стол. — Мы все просто энергия, вы знаете, я, вы, этот стол, этот город. Все движется с определенной частотой. Когда мы уходим из этой жизни, наша сущность продолжает двигаться, продолжает жить.
Воздушность ее словарного запаса раздражает, а может быть, дело не только в этом.
— К чему вы клоните?
Она без усилий отбрасывает мою враждебность.
— Есть вещи, которые коренным образом меняют нас и с этой стороны, такие как потери и травмы. Просто подумайте об этом. Мы знаем, что травма изменяет мозг. Почему это не повлияет на нашу энергию? Конечно, так и было бы. Так происходит. Вы тот человек, который сейчас может помочь, Анна.