Когда герои восстают
Шрифт:
Когда они оба посмотрели на меня, я надменно подняла бровь на Фрэнки.
— В следующий раз «ты прекрасно выглядишь, Елена» будет лучше, чем свист, Франческо.
Он прикусил край своей улыбки, отдавая мне честь.
— Да, да, Донна.
Я заняла место напротив Данте и улыбнулась, когда он вытянул ногу так, что наши туфли оказались прижаты друг к другу. Он наклонился вперед, положил предплечья на бедра, пальцы погрузились в сумку на полу.
— У меня есть для тебя подарок, lottatrice (пер.
— О? — спросила я, не в силах сдержать волнение.
Я могла признаться, что я материальная девушка, я любила подарки.
Он с усмешкой посмотрел на меня.
— Это не тот подарок, к которому ты привыкла, я думаю. Он более... практичный.
Мои глаза комично расширились, когда он достал из сумки маленький серебряный пистолет и зажал его в ладонях больших рук. Он казался странно безобидным, слишком маленьким в его руках, но в угрозе оружия сомневаться не приходилось.
— Конечно, мне это не нужно, — прошептала я, даже когда мои пальцы потянулись, чтобы коснуться прохладного металла. — Ты будешь держать меня в безопасности.
Черты его лица слегка смягчились, но он все равно покачал головой.
— Нет. Только очень глупый человек думает, что сможет всегда защитить своих близких. Ты уже хороший боец. Я научу тебя обращаться с оружием. М не позволю, чтобы мой собственный эгоизм стал брешью в твоих доспехах.
Я проглотила комок в горле.
— Я знаю, что застрелила Симуса, и не жалею об этом, но я не хочу, чтобы убийство людей стало моей привычкой.
Его губы подергивались от нездорового юмора.
— Нет, я тоже этого не хочу. Но никогда не помешает быть готовым к самозащите, не так ли?
— Нет, полагаю, что нет.
— Ты когда-нибудь держала в руках оружие до того дня в Бруклине? — спросил он, уже перекладывая оружие в мою слабую руку, сжимая пальцами рукоятку. — Он легкий и маленький. Отдача не должна быть сильной. Вот здесь предохранитель, нажимай его, когда захочешь выстрелить. Для перезарядки нужно откинуть верхнюю часть вот так. На вилле Торе есть импровизированный тир, на котором мы сможем тренироваться.
Я смотрела на его руку, лежащую поверх моей на пистолете, и удивлялась, почему прицел такой мощный.
— Я научусь, если тебе от этого станет легче. Но ты должен знать, что я никогда не соглашаюсь на посредственность. Если я буду учиться стрелять, то, вероятно, стану лучшим стрелком, чем ты.
Я знала, что он будет смеяться, но звук все равно подействовал на меня. Он волновал меня, как фортепианная музыка, как хорошее итальянское вино. Я жалела, что не могу записать его и слушать, когда мы будем в разлуке.
— Я с нетерпением жду, когда ты попробуешь, — сказал он, подмигнув, и протянул мне маленькую черную кобуру из сумки, лежащей у его ног. — Это набедренная кобура.
Я сглотнула, когда он
Он не сводил с меня глаз, обхватив приспособление вокруг моей правой ноги.
— Носи ее здесь, когда мы будем находиться за пределами виллы, хорошо? Я хотел подарить это тебе еще в Нью-Йорке. Тебе повезло, что я сентиментальный человек и привез это с собой.
Я кивнула, пораженная неожиданным романтизмом Данте, расправляющего мою юбку, помещая пистолет в кобуру. Он задержался, взгляд был таким же горячим, как и кончики его пальцев на моей нежной коже.
— Я до сих пор ощущаю твой вкус на языке, — пробормотал он специально для меня. — Этого недостаточно. Когда мы доберемся до безопасного места, я планирую лечь на кровать и пировать тебя часами. Ты сможешь выдержать это, Елена?
Я вздрогнула.
Его губы чувственно изогнулись, а одна рука обхватила мое бедро над коленом, сильно сжав, от чего меня пронзило до глубины души.
— Неважно, если ты не можешь. Я привяжу тебя к столбикам кровати и наемся досыта.
Мой рот открылся от силы учащенного дыхания.
— Данте...
Он с вызовом поднял бровь, зная, что я хочу протестовать, хотя от этой мысли мне стало жарко и мучительно.
— Si, lottatice? (пер. с итал. «да, боец?»)
— Не думаю, что мне бы понравилось быть связанной, — вздохнула я, но слова были скорее вопросом, чем убеждением.
— Я не согласен, — легко ответил он, оставив поцелуй на моем колене, которое горело, как зажженная сигарета. — Но я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь. Ты понимаешь это?
Нехотя я кивнула.
— На самом деле я боюсь не тебя. Я... не доверяю себе в том, как сильно я хочу тебя.
Он наклонил голову, на его широком лбу проступили складки замешательства. Я не смогла сдержать порыв нерешительно протянуть руку, чтобы провести пальцем по вмятине.
— Иногда я думаю, доверяешь ли ты себе вообще. Non ti preoccupare, не волнуйся, я научу тебя доверять себе так же, как я доверяю тебе.
— Ты хочешь заработать сотрясение мозга еще до того, как мы приземлимся? — воскликнул Фрэнки, когда самолет заметно снизился при снижении. — Усади свою большую задницу, босс.
Данте бросил на него взгляд через плечо. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза были горячими и торжественными.
Доверие — это то же самое, что и любовь?
Потому что я любила его.
Господь знал, что я любила этого человека с оливково-черными глазами и золотым сердцем больше, чем что-либо другое в моей жизни.
Но доверие? Я так давно не доверяла никому новому, что сомневалась, способна ли я вообще на это.
Я глубоко вдохнула сквозь зубы и медленно кивнула.