Когда Хранитель слеп
Шрифт:
И однажды Луна, собрав свои картины, перенесла их в библиотеку, и спрятала за темным навесом, чтобы больше никогда не вспоминать о них.
Луна должна исчезнуть, слабой Луны больше нет, а есть Фалькон – сильный и жестокий калу – служитель жрицы Тьмы.
Такое решение она приняла в тот день, когда королева произвела крещение Фалькона в калу. Теперь у фаворита Хартс, кроме службы в спальне госпожи, появился еще и воинский долг, ведь война еще не закончилась, и среди алькоров, которые упорно оказывали сопротивление, завоевательница продолжала кровавую чистку.
Новообращенных калу за дни войны стало гораздо больше, потому что Хартс всех пленных регулярно отводила в Турулл и заставляла их проходить
В тот день, когда Фалькон стал новокрещенным калу, Элерана надела на его шею цепочку с маленьким сине-голубым камнем и сказала, что это берриал, осколок третьего глаза Соула, который сохранит его душу от поглощающей силы Хранителя. По одному из коридоров цокольного этажа Храма душ Хартс привела Луну к потайной двери и вручила ему ключ от нее. Спустившись по каменной лестнице вниз, они прошли по слабо освещенному тоннелю и остановились перед входом в какую-то залу. Нажав кнопку, Хартс отключила механизм запора, и огромные стальные ворота медленно разъехались, в растущую щель между створками хлынул слепящий поток света. Это и была подземная тюрьма Хранителя Душ. Там, за решеткой, закованный в толстые цепи, бился, пытаясь вырваться, крылатый Соул. Луна впервые видела легендарного коня, которого все называли лазурным, а вблизи оказалось, что он ослепительно белый, но сияние, которое он излучал, было, как голубое пламя. Но три пустые глазницы Хранителя сочились кровью, нагоняя содрогание и ужас, на тех, кому довелось увидеть его.
– Зачем ты держишь Хранителя в темнице? Это же преступление по отношению к Создателям, – сказала с болью Лунаэль. – Северина не простит тебе этого.
– Нет, мой сладкий мальчик, – засмеялась Элерана, – Ты ошибаешься! Неужели ты думаешь, что это я ослепила Соула? Ха-ха-ха! Это дело рук самой божественной Северины! Неужели ты думаешь, что владычица, прежде, чем вырвать у Соула глаза, не подозревала, к каким последствиям это приведет?! ...То-то! Все она предвидела, а это значит, если Соул забирает у алькоров незаслуженные ими дары, – это входит в ее планы по перестройке мира!
За стеной послышался топот чьих-то ног, лязганье оружия и злобные окрики, которые сопровождались звуками, похожими на свист плетки.
– Ну вот, как раз и пленников привели, – сказала Хартс. – Сейчас у тебя будет возможность увидеть, как это все происходит. Ну а в следующий раз, руководить процессом будешь ты, уже без моего участия. Но предупреждаю, – в ее ласковом голосе прозвучала угроза. Она вытащила из кармана своего любимого балахона синий магический шар и с улыбкой повертела его в руке. – Без фокусов, мой мальчик. Вздумаешь бунтовать, боль тысяч электов станет твоей.
Луна летела над родным городом в крайнем смятении. Улицы полуразрушенной Враны давно уже были пусты и очищены от трупов, но пятна засохшей крови на плитах мостовой остались. Увидев свой дом с деревянным солнышком на мансарде, Луна мягко приземлилась и вошла внутрь. Здесь она жила еще совсем недавно вместе со своими приемными родителями, с тетей Мариэль и дядей Фатом. Едва сдерживая слезы, она поднялась на второй этаж. В ее девичьей комнате был полумрак, но Луна прекрасно видела в темноте, и еще она умела летать, но только теперь это не приносило ей радости. Ее жизнь была невыносима, и как дальше существовать, она не знала.
Перед глазами вновь и
О, духи! В детстве Лунаэль просто бредила о встрече с этими дримерами и лифамами… Как часто она представляла себе, что они с Рагоном полетят высоко-высоко к тем синим горам, где живут эти крылатые электы. Никогда Лу не думала, что исполнение мечты может быть так жестоко...
Некоторые из приговоренных даже кричали, борясь с той силой, что высасывала из них жизнь, а потом они теряли разум и замолкали, хотя еще продолжали двигаться, но глаза их становились пустыми и бессмысленными. Калу с такими же, как у Луны, кулонами на шее, выталкивали их обездушенные тела в отдельную камеру, которая находилась тут же, в конюшне, и там уже другие палачи убивали их, как обычных электов. Эта гора безжизненных тел не выходила у Луны из головы. Их телегами вывозили из подсобного помещения Храма Душ и скидывали в большую специально вырытую яму. Окровавленные перья, искореженные крылья, похожие на синие плавники рыб, безжизненные лица...
Луна в полной прострации вернулась в свой замок. Она еще никого не успела лишить жизни, но мысль о том, что она – убийца, и что те крылатые высокогорные алькоры погибли по ее вине, стала навязчивой… Она ничего не сделала, чтобы спасти их… Но как? Погибнуть вместе с ними? Быть может, единственный достойный выход из ситуации, – это сорвать со своей шеи оберег, который дала ей Хартс, и позволить Соулу вырвать душу из нового тела, к которому она и привыкнуть-то не успела, и уйти вместе со всеми в небытие? Эта мысль показалось ей спасительной. «Зато я никогда не буду убийцей своего народа…» – решила Луна, но хор хрустальных повторяющихся голосов, необъяснимым образом прозвучавший в ее голове, с ней не согласился:
– Самоубийство – не выход… не выход, не думай об этом. Иногда приходится кем-то жертвовать… жертвовать. Время выбирать для тебя не настало… еще не настало. Не пропусти тот момент.
Луна решила убить в себе все, что связывало ее с прежней жизнью: свою привязанность к близким, свои убеждения и пристрастия, и, наконец, растерянность и отчаянье девочки, которой даже пожаловаться было некому.
Подчиняться, так подчиняться, но так мучительно страдать она уже не будет…
Луна неторопливо обошла дом, в последний раз наслаждаясь уютом и теплом знакомой обстановки – здесь она была счастлива, как оказалось. Жаль, что раньше она этого не ценила. Луна зашла в свою комнату, где она решила оставить свое прошлое. Некоторое время она тоскливым взглядом блуждала по разным милым безделушкам. Уничтожить все самое прекрасное, что было в ее жизни, она не хотела, да и не смогла бы. Это по силам только Хранителю Душ. Но если она вложит свою память в какие-нибудь предметы, она сохранит для себя возможность когда-нибудь в будущем узнать о существовании своей былой жизни – светлой и прекрасной. Всегда должна быть дорога назад.