Когда исчезает страх
Шрифт:
— Кому же вы приписали «фокке-вульфа»? — спросил Кочеванов. — Шубнику?
— Зачем? — возразил Шубник. — Я его не сбивал.
— Значит, «мессершмитт-110»?
— Да, — невозмутимо подтвердил Шубник. — Я в него стрелял.
— Ну, знаешь, — возмутился Ян, — это называется наглостью!
— Товарищ Ширвис, прекратите! — строго оборвал его Лобысевич и добавил — Документы уже сданы и пошли на подпись.
— Зачем же вы тогда нас вызывали?
— А затем, что этого требует порядок. Понятно?
— Не очень до меня доходят такие порядки…
Но Лобысевич его не слушал и продолжал:
— И еще должен сообщить… в эскадрилье будут изменения: часть опытных летчиков уйдет на «МИГи», другие получают повышения. Вы, лейтенант Кочеванов, и вы, лейтенант Ширвис, назначаетесь командирами звеньев. Это значит, что теперь вы люди ответственные. Сообразно со служебным положением и ведите себя.
Кирилл с Яном онемели. Они не ждали такого решения начальства.
Глава девятая
Для быстроходных «МИГов», способных обгонять «юнкерсов» и «мессершмиттов», Чубанов подобрал опытных летчиков, обездолив, конечно, другие эскадрильи. «Чаек» и «бисенят» у него осталось немного. Эти старенькие истребители явно не годились для современной войны. Пусть их доламывают те, кто привык летать на этих гробах. Молодежь незачем сажать на устаревшую технику. А вот на дюжину вновь полученных «И-16» хорошо бы подобрать летчиков, по своим данным похожих на Ширвиса и Кочеванова. Чубанов шел на риск. Но прежде чем отдать приказ о назначении, он все же решил серьезно поговорить с будущими командирами групп. Вызвав к себе лейтенантов, он усадил их в кресла и коротко изложил суть дела:
— Прибыло молодое пополнение: четырнадцать пилотов-сержантов. Все они недавно окончили летные школы. Боевого опыта, конечно, не имеют. Многие из них, правда, летали на «И-16». Это несколько обнадеживает. Вот этих сержантов надо научить ориентироваться в зоне боев и как можно быстрей ввести в строй. У вас будут не звенья, а, скорее, группы из четырех-пяти молодых пилотов и одного помощника. Ну как — справитесь с такой задачей? — вдруг спросил он в упор.
— Честно говоря, не знаю, — ответил Кочеванов.
— Есть же профессионалы-инструкторы, какие из нас учителя? — поддержал его Ширвис.
Они явно не хотели быть начальниками.
Чубанов передразнил:
— Мы-ста недавно щи лаптем хлебали и портянкой утирались? Нам самим мамка требуется? Давайте не прибедняться. Не люблю примитивных хитростей. Я понимаю вас. Спокойней, конечно, в вольных асах ходить и в своей, компании начальство неладным словом поминать: бюрократы-де и притеснители, развернуться не дают. Так вот вам дело. Пожалуйста, разворачивайтесь! Но это нелегкая жизнь. Тут не только за себя, но и за других отвечать придется и пример показывать. Хотите вы или не хотите, а приказ уже отдан.
— Мы не этого опасаемся, а излишнего дерганья и угроз, — признался Кочеванов. — Наш Лобысевич знает только одно: «Под суд отдам! На бюро вызовем!» Не позволит он нам свои методы применять.
— У вас «свои методы» есть? — не без иронии поинтересовался Чубанов.
— «Свои методы», конечно, громко сказано, — ответил Кочеванов, — но мне думается, что сержантов надо учить так, как мы друг друга натаскивали.
— Вот именно такие инструкторы мне и нужны. Разрешаю вам по своему вкусу подбирать пилотов. Сходите в общежитие резерва, приглядитесь, поговорите с ними. Только не тяните — списки групп завтра должны быть в штабе. На все про все — две недели даю. Со всеми текущими вопросами обращаться не к Лобысевичу, а к капитану Шворобею. Общее руководство за мной. Вопросы будут, кавалерос?.. Нет? Идите действуйте.
Ширвис задумался: как же отбирать людей? По внешнему виду и Шубник — парень хоть куда. Ян привык оценивать людей на ринге. Когда нависнет угроза нокаута, за несколько секунд определишь — мужественный ли перед тобой человек или малодушный. Вот если бы на ринг можно было новичков вызвать! Поэтому Ян предложил:
— Слушай, а почему бы нам не пустить в ход перчатки? Не отбирать же ребят по анкетам?
— За такой отбор не только шею намылят, но и по шапке дадут, — заверил Кирилл. — Нам не помешает с документами ознакомиться.
— Хорошо, — согласился Ян. — Ты отправляйся в штаб, а я в общежитие поеду.
Зимние квартиры полка находились у залива в семи километрах от аэродрома. Захватив с собой чемоданчик с двумя парами боксерских перчаток, Ян поехал на попутной машине к сержантам.
Молодежь размещалась в общежитии, в котором год назад жили и Кирилл с Яном. Пилоты-сержанты имели мальчишеский вид. «По девятнадцать-двадцать лет, — определил Ширвис. — Наплачешься с такими».
Поздоровавшись с сержантами, он громко спросил:
— Кто из вас боксом занимался? Прошу поднять руки.
Курсанты обступили его:
— Вы инструктор физкультуры, да?
— На соревнование отбираете?
— А тяжелоатлеты не требуются?
— Ни первое, ни второе, ни третье, — ответил Ширвис. — Отбираю боевых и сообразительных парней в эскадрилью… условно назовем ее «Грозная перчатка». Но я что-то не вижу поднятых рук.
Сержанты, опасаясь подвоха, переглянулись, как бы спрашивая друг друга: «Рискнем, а?» И не очень уверенно стали поднимать руки.
— Восемь, — сосчитал Ян. — Чудесно! Кто из вас готов надеть перчатки и продержаться два-три раунда?
— Против кого?
— Ну, хотя бы против меня. Желающих прошу в спортивный зал.
В спортивный зал пришли все сержанты. Их разбирало любопытство: всерьез лейтенант устроил «открытый ринг» или для розыгрыша, чтобы повеселиться в час досуга? Уж слишком у него был какой-то неофициальный вид. Нашлись смельчаки, которые не прочь были размяться и помериться силами.
На импровизированный ринг выходили не очень умелые юноши, но задиристые, стремившиеся победить. Они смело, порой очертя голову, бросались в атаку и, лишь получив два-три крепких удара, начинали тщательней прикрываться, но не прекращали нападений.