Когда любовь рядом
Шрифт:
Наконец лорд Уиддон повел их в дом, где его сестра, высокая и худая как палка, ждала их, сидя во главе накрытого стола.
Мистер Хаук, извинившись, вернулся к своим сараям с цветочными горшками, и Гай Деворан, улучив момент, когда они оказались одни, наклонился к Саре и прошептал:
– Дедал и Фолкорн?
Она посмотрела на узкие плечи хозяина дома, который шел впереди, потом на удаляющуюся фигуру садовника.
– Оба они действительно довольно неприятные люди, и от мистера Хаука даже в дрожь бросает.
– И каковы могут быть мотивы?
– У лорда Уиддона нет жены.
– Жена ему не требуется. Он не мог преследовать вашу кузину, испытывая к ней какое-либо желание, поскольку прекрасный пол его не интересует. Больше того, он не мог встретить Рейчел в обществе, поскольку не бывает там.
– А что, если она как-то случайно оказалась втянутой в соперничество из-за орхидей? Лорд Уиддон необычайно пристрастен к своим цветам.
– Страсть столь же сильная, как страсть мужчины к женщине? Если так, мы можем отдать должное хотя бы этой его верности.
Ужин прошел в довольно странной атмосфере. Гай пытался завязать любезный разговор, но лорд Уиддон был странно нетерпелив, отвечал односложно, и вскоре его сестра предложила проводить Сару в ее комнату.
– Увы, мы не сможем воспользоваться вашим гостеприимством, – быстро ответил Гай. – Леди Овербридж намерена устроить утром завтрак с шарадами, и мы просто обязаны вернуться в Бакли.
Сара бросила на него удивленный взгляд: она впервые слышала об этом завтраке.
Лорд Уиддон попытался протестовать, потом стал настаивать; впервые с момента их приезда он оживился и повысил голос. По его словам, еще никогда в жизни его так не оскорбляли, отказываясь воспользоваться его гостеприимством; к тому же дороги по ночам опасны, так как в окрестностях рыщут бродяги и цыгане.
Тут Гай изумленно поднял брови.
– Конечно, сэр, вы не думаете, – проговорил он с лепной интонацией, – что я плохо воспитан или что я не смогу защитить миссис Каллауэй?
Лорд Уиддон побагровел и надолго погрузился в молчание, а через полчаса кабриолет уже катился обратно сквозь сгущающиеся сумерки, оставив позади, в конце аллеи, съежившийся серый дом Уиддона.
– Почему вы решили уехать так внезапно? – осторожно спросила Сара.
– Потому что Уиддону что-то уж очень хотелось, что бы мы остались.
– Но… Я так и не поняла, почему он вообще пригласил нас, но уж наверняка не для разговора о моей книге Уиддон почти не выказал интереса к моим скромным литературным стараниям, и, уж конечно, он больше знает о растениях, чем я надеюсь когда-нибудь узнать.
Лошадь размеренно трусила по длинной аллее, которая, казалось, вела прямо в небеса.
– Боюсь, что Уиддон воспользовался вашей книгой только как предлогом для того, чтобы попытаться выяснить, зачем я хотел его видеть.
– Думаете, он не поверил в вашу любовь к орхидеям?
– Даже если и поверил, для него главное не это. Его страсть к цветам вполне самодостаточна, он ни с кем ею не делится. Нет, у него был какой-то другой мотив, который не один день мучил его.
– Вы считаете, Уиддон что-то скрывает?
– Уверен. Но будь я неладен, если понимаю, как это может быть связано с нашим расследованием.
Сара поежилась, отчего-то ей больше не хотелось задавать вопросы.
Они пересекали множество ручейков, бежавших с Дартмура к морю; при этом дорога шла то вверх, то вниз. В каждой маленькой низинке, пересекая бегущую воду, выгибали спины каменные мосты, влажные от мха. Березовые рощи шептались среди темных камней, а потом дорога снова поднималась на новый хребет, где длинные тени простирались по полям.
В одной низине они проехали через небольшую деревушку. Дома, крытые соломой, теснились у ручья; неподалеку сгорбился трактир. Вокруг никого не было, хотя в окнах мерцал тусклый свет, а из трактира доносились обрывки песни.
Они рысцой выехали из деревни и, проехав по извилистому ущелью, перебрались через следующий подъем, когда Гай Деворан резко дернул за повод. Сара схватилась за поручень, чтобы не упасть. В тот же миг кабриолет накренился: по-видимому, одно колесо его попало в яму.
– Ну вот, – спокойно сказал Гай, – мы, кажется, повредили ось, а лошадь растянула сухожилие. – Он оглянулся на грума. – Отведите кабриолет в Стоунком, Том, и можете переночевать в трактире, а мы с миссис Каллауэй вернемся в Бакли пешком. – Он бросил груму кошелек. – Придумайте любую историю, какую захотите, только не называйте никому наши имена, понятно?
Том некоторое время смотрел на него, нахмурив лоб, потом сунул деньги в карман и прикоснулся к шляпе.
– Да, сэр.
Деворан усмехнулся и спрыгнул на землю.
– Надеюсь, ваша обувь позволит вам идти по тропинке? – спросил он Сару. – До Бакли, если идти напрямую, меньше мили.
– Не беспокойтесь: я всегда надеваю в дорогу удобные туфли.
Грум взял поводья, развернул кабриолет и побрел назад, к деревне, а Гай взбежал по каменным ступеням: полускрытые в склоне, они вели к проходу в изгороди. Прогнув руку Саре, он улыбнулся ей с искренней веселостью.
– Идите же: нам нужно торопиться, пока не стемнело.
– Но почему мы должны идти пешком?
– Я хочу проверить некую теорию, а заодно кое-что показать вам.
Изгородь отбрасывала густые тени, и сердце Сары тревожно забилось.
– Должна ли я беспокоиться? – с трепетом спросила она.
– Ничуть! Давайте немного поднимемся наверх; я уверен, что вам понравится.
– Значит, это тайна?
– Это лучше, чем тайна, – это воплощение мифа. Выбора у Сары все равно не было, поскольку кабриолет уехал. Глупо стоять в грязи и сетовать на судьбу.
Сара покрепче завязала ленты шляпки и улыбнулась: