Когда любовь рядом
Шрифт:
– Конечно, нет: графиня боится, что он убьет ее, если она это сделает.
– Тогда вы должны согласиться, что я был просто обязан вырвать ребенка из рук негодяя.
Покрутив розу в пальцах, герцогиня медленно пошла по дорожке.
– Я не сентиментальна по отношению к детям, сэр, зато очень люблю вас.
– Значит, вы устроите эту свадьбу?
– Если вы твердо решили пожертвовать своим счастьем, и, боюсь, не только своим. Есть ведь еще одна леди, не так ли?
– Да.
– Скажите, вы очень сильно любите ее?
– В этом вы можете не сомневаться.
– У нее, как и у вас, стремление защитить этого ребенка от ярости графа также пересиливает привязанность к вам, не так ли?
– Да, это так. Мы свободно сделали наш выбор, потому что не можем строить будущее на несчастье других.
– Значит, ваша поездка – последняя надежда миссис Каллауэй… – Герцогиня промолчала. – Тем не менее, вы, кажется, не надеетесь на счастливый исход?
– Увы. И она это знает.
Герцогиня воткнула розу в карман сюртука Гая, потрепала его по щеке.
– Тогда с Богом, коль скоро мне придется устраивать вашу свадьбу, я буду очень рада, если невестой окажется та, которую мне хотелось бы видеть вашей женой.
Гай не ответил; он лишь поклонился, поцеловал герцогине руку и вышел.
Войдя в дом после прогулки, Сара сняла мокрую шляпку и бросила на софу. Внезапно налетевшая гроза заставила пряди ее волос свернуться мокрыми кольцами на затылке. Она поймала свое отражение в зеркале и скорчила гримасу, решив не поддаваться жалости к себе, но глаза, которые смотрели на нее из холодного стекла, полностью выдавали ее.
Она никак не могла забыть записку Гая, его отсутствие наполняло ее сердце мучительной болью, к которой примешивался страх. Что, если, несмотря на все его старания, им предстоит расстаться навсегда? Если у него не получится и Гай никогда не вернется к ней, она проведет остаток жизни как призрак, как пустая оболочка, лишенная содержания.
– Миссис Каллауэй! – воскликнула мисс Форси. – К вам гость! Я провела его в мой кабинет… Но что с вами? Вам дурно? Прошу вас, присядьте и возьмите себя в руки.
Сара с трудом справилась с волнением. Неужели он приехал за ней, или…
– Благодарю вас, – сказала она. – Со мной все в порядке. Не следует заставлять джентльмена ждать.
Сара быстро прошла к кабинету, открыла дверь – и замерла на месте. При тусклом освещении сходство казалось просто сверхъестественным.
– Лорд Джонатан?
– Да, я. Прошу вас, присядьте.
– Сперва скажите, в чем дело? Неужели Гай…
Джонатан помог ей сесть, потом сложил руки на груди и уставился в пол.
– Миссис Каллауэй, вы, возможно, сочтете, что это не мое дело, но я специалист по благородному самопожертвованию – или по крайней мере был таковым, прежде чем Анна вылечила меня от этой чепухи. Ваша двоюродная сестра и мой двоюродный брат не любят друг друга и не скрывают этого, но Гай не обладает природным даром предпочитать счастье чести. Он будет презирать себя, если не сумеет…
– Он сумеет!
Лорд Джонатан тяжело вздохнул, затем протянул руку и позвонил, а когда вошла горничная, велел ей принести чаю.
– По крайней мере, он надеялся, как и вы, что вам никогда не придется подвергнуться таким тяжелым испытаниям.
Сара откинула волосы со лба.
– К сожалению, пока все свидетельствует о противоположном. Вот если бы он смог убедить настоящего отца Бэрри…
– Того самого Клода д'Аллевиля, из Шато-дю-Серф?
Во рту у нее стало сухо, как в пустыне; внезапно она почувствовала слабость и дурноту.
– Гай писал ему туда, пока мы были в Девоне. И что же? Есть ли ответ?
В дверь негромко постучали – это горничная принесла чай. Пока девушка расставляла посуду, Сара продолжала изучать лицо лорда Джонатана, но так и не смогла угадать ответ.
Лорд Джонатан спокойно ждал, пока горничная уйдет, потом взял ее чашку с чаем и насыпал туда сахар.
– Вот, – сказал он. – Выпейте.
Сара сделала глоток, но это не принесло ей облегчения.
– Кузина пишет мне о ребенке каждую неделю, – тихо сказала она. – Кажется, там все вполне благополучно, но Рейчел никогда не упоминает Гая. Конечно, она знает, чем он занят, куда уехал, и совершенно уверена, что он привезет Клода д'Аллевиля в Англию, после чего они поженятся. Но если его постигнет неудача, Гай не сможет отказаться от женитьбы на Рейчел…
– Понимаю.
– Возможно, у вас есть какие-нибудь новые вести от Гая?
– Нет, он все еще где-то во Франции. Миракл и Райдер уехали в Рендейл, что в Дербишире, и вернутся не раньше чем через пару недель. Герцог в Лондоне, а матушка все еще живет в Уизикомбе с Анной и со мной…
Сару охватил тревога.
– Значит, Рейчел в Уайлдши одна, а из Франции приходят дурные вести? Возможно, месье д'Аллевиль отказался и от нее, и от ребенка?
– Нет, это не так. Я остановился в Уайлдши сегодня утром совсем по другому делу и узнал, что письмо, которое Гай написал в Девоне, вернулось невскрытым два дня назад. Ваша кузина была в холле, когда его принесли; никто не мог помешать ей увидеть, что было написано на конверте…
– На конверте?
– Мне очень жаль, Сара, что я не могу смягчить это сообщение, но Клод д'Аллевиль умер.
Сара зажала рот рукой; глаза ее обожгли слезы, в горле запершило.
Лорд Джонатан сел рядом с ней и обнял за плечи.
– Обещаю, я сделаю все, что смогу, – осторожно проговорил он. – Скорее всего, эта новость – ужасный удар для вас и гибель всех ваших надежд, но мне показалось, что вы все же захотите поехать к вашей кузине.
– Да, конечно. – Сара вытерла глаза. – Как она?