Когда магия покидает мир
Шрифт:
– У такой красавицы и имя должно быть таким же красивым. – Но и господин Ангус, похоже, тоже никуда не спешил, начатая игра под названием «флирт» ему нравилась не меньше. – А хочешь, я угадаю твоё имя? На спор! Если угадаю, ты поцелуй мне свой подаришь.
Девушка снова рассмеялась, красивым движением откидывая назад голову.
– Угадаете, господин?! Это как же это? Разве возможно такое?
– Ну, конечно же! Разве это так сложно – угадать имя? – Господин Ангус, лукаво улыбаясь, держал племянницу трактирщика за руку, стоял
– Такого не может быть, господин! Вы знали! Скажите, что вы знали! – Девушка всё с тем же смехом попыталась высвободить руку, но господин Ангус крепко стиснул тонкие девичьи пальцы, напомнил:
– Поцелуй, красавица! Твой поцелуй…
– Я не обещала вам…
– Ну, как же… – Игривая лёгкость с лица мужчины исчезла тут же, как только девушка повторила попытку вырваться из его цепких пальцев. Она понять ничего не успела, а господин Ангус прижал её спиной к кирпичной стенке трактира, властным сильным поцелуем впился в чуть разжатые нежные губы.
Латунный таз выпал из рук легкомысленной красавицы, упал с грохотом. Этот звук Алем-трактирщик расслышал даже в подвале. Поднимаясь наверх по ступеням с большим кувшином в обеих руках, проворчал сердито:
– Опять эта вертихвостка… Ну, я задам тебе, бесстыдница… Я тебе не твой папаша-раздолбай… Ты у меня быстро научишься порядки понимать…
Девчонки не оказалось за стойкой. Посетители – совсем их мало было в такой ранний час – разом повернули головы в сторону хозяина. Никто не буянил, не выступал, никто не просил добавки, и всё равно она не смела покидать место за стойкой.
«Куда она подевалась, эта дрянь?» – Дядя Алем, тяжело ступая, проверил и подсобку, и кухню. Никто из женщин, занятых стряпнёй, не смог сказать ничего вразумительного. И тогда только трактирщик выглянул на задний двор.
Девушка лежала у стены недалеко от входа, лежала на боку лицом вниз.
– Ты чего это там, Хелена? – прикрикнул Алем, не подозревая ещё ничего плохого, а когда перевернул её лицом вверх, то не сразу узнал свою племянницу.
– Отец Небесный! И что же это такое?!
Молодая цветущая девушка буквально высохла. Мёртвое пожелтевшее лицо исказила гримаса неописуемого ужаса, глубокие морщины прорезали иссушенную, как у мумии, кожу. Даже чёрные некогда волосы поседели надо лбом и на висках.
– Что же это творится, Господи! – повторил Алем, дрожа от страха всем телом. Он не мог ответить на свой вопрос, да и никто бы, пожалуй, не смог. Одно лишь было ясно: в городе объявился мощный колдун.
Кревис чёрной тушью выписывал на пергаменте строку из молитвенника: «…велики дела Твои, Господи, и помыслами Твоими держится земля…», когда толчок проснувшейся огромной силы заставил содрогнуться его всем телом.
Маг! Мощный маг проявил себя так неожиданно, что волна его силы разошлась во все
Обычно Кревиса радовала такая новость: «Не всех ещё, значит, уничтожили после указа», но сейчас чутьё предупреждало об опасности. Недобрые намерения у этого мага, и дело он плохое совершил, когда раскрыл своё присутствие.
– Ты слышал, Кревис?! Ты тоже почувствовал его? – Мэйвин быстрым шагом вбежал в библиотеку. На лице его угадывались и смятение, и радость.
– Непонятно, кто это мог быть. Он слишком быстро отгородился, – произнёс Кревис. Недовольно хмурясь, он рассматривал оставленную на дорогом пергаменте кляксу. Жаль, работа на заказ, на скорую руку не подчистить. Придётся сушить и лишь потом соскабливать и меловать это место заново.
– Одно непонятно, почему он скрывается. Кроме нас, ему некого опасаться, – продолжал Мэйвин, воодушевлённый присутствием в городе ещё одного мага. – Можно годами бродить по всей стране и не встретиться ни с кем из знакомых, а тут…
Мэйвин как раз таки успел определить, что был когда-то уже знаком с этим Обращённым. Какое там! Их соединяла дружеская связь, наставническая даже, связь учителя и ученика. И если это действительно он, то не радоваться нужно, а опасаться.
– Это Ангус, я уверен! – решительно заявил Мэйвин, и Кревис перевёл на него удивлённый взгляд.
– А разве вы…
– Да, мы договорились никогда не искать встречи друг с другом. Можно сказать, объявили нейтралитет, так это звучит по-книжному… Почему он здесь тогда? Почему скрывается от нас с тобой? Что он задумал? Я отпустил его тогда… И после не видел ни разу. Одни слухи…
– Хороши слухи… – С укором покачал головой Кревис. – Один другого мерзее… Кто применяет свои дар и знания во вред, не заслуживает хорошего к себе отношения.
– Ангус – мой ученик! Есть и моя вина в том, что он пошёл именно этой дорогой… – заметил с горечью Мэйвин.
– Боюсь, за прошедшие годы он нисколько не изменился. Прислушайся: он, как жалкий вампир, утоляет свой голод, где и как придётся. Даже день его не страшит… В городе, где столько людей… Да ещё и после этого указа… Святая братия снова объявит охоту. И посмотрим ещё, во что выльется безрассудство твоего воспитанника…
Мэйвин промолчал. Губы сжал под густыми седыми усами, нахмурил брови. Сам он и понимал, и признавал свою ошибку. Давно уже раскаялся перед Советом Тридцати, понёс заслуженное наказание, был изгнан навсегда из почётного числа самых уважаемых магов и тем самым лишился права брать себе учеников и передавать свои знания и опыт другим. После свершённой когда-то ошибки судьба его была предопределена: умереть в одиночестве, унеся все знания свои и огромный опыт с собой в могилу. Что может быть хуже для мага? Только осознание того, что дурно воспитал своего последователя; что не разобрался в нём, не разглядел скрытые пороки.