Когда мы танцевали на Пирсе

Тейлор Сэнди

– Конечно, можно.

– А тебе твой чулок дать? Ты будешь щупать?

– Буду.

Бренда вылезла из постельного тепла, дотянулась до чулок. Оба явно скрывали нечто круглое, мягкое. Что бы это могло быть?

– Похоже на апельсин, – сказала Бренда.

– И мне так кажется.

– А еще какая-то палочка.

– Может, это карандаш?

– Наверно. Давай вставать, а, Морин?

Тут в дверь просунулась папина голова.

– Нет, вы поглядите – они еще валяются! Я думал, вы обе давно внизу!

– Мы

не хотели будить тебя и маму, – объяснила я.

– Я давным-давно на ногах. А вам, похоже, и невдомек, что нынче Рождество!

– Вдомек, папа, очень даже вдомек, – возразила Бренда. – Толстяк с мешком ведь уже приходил.

– Неужели? Наверное, он считает вас очень-очень хорошими девочками.

– А ты как считаешь, папа? – спросила Бренда. – Хорошие мы или не слишком?

– По-моему, самые лучшие в Качельном тупике. А теперь давайте-ка вылезайте из-под одеяла. Я в камине огонь разжег, не замерзнете.

Мы вскочили, схватили каждая свой чулок и побежали вниз по лестнице.

– Ну-ка закройте глаза, – скомандовал папа.

Мы послушались. Первым моим впечатлением был запах – он вдруг ударил в ноздри, такой свежий и смолистый, словно я чудесным образом перенеслась в настоящий лес, в неведомые края. Сердце запрыгало от восторга.

– Теперь глаза можно открыть, – сказал папа.

Перед нами темнела, благоухала, занимала чуть ли не всю гостиную рождественская елка – почти такая же большая, как в универмаге «Уолуортс». А украшали ее папиросные коробки, оклеенные серебряной фольгой. Вот это чудо так чудо!

Бренда залилась слезами. Папа подхватил ее на руки.

– Ну что ты! Не время плакать, маленькая моя.

Бренда шумно вздохнула:

– Елка… она такая… такая…

– Огромная? – подсказала мама, входя в гостиную.

– Восхитительная, – поправила Бренда, а я спросила:

– Папа, где ты ее раздобыл?

– Это не я, это дядя Джон. Елка последняя оставалась на елочном базаре, никто ее брать не хотел.

– И я догадываюсь, по какой причине, – съязвила мама.

– Мам, ты недовольна, потому что чертова елка заняла едва ли не все пространство?

– Морин, выбирай выражения.

– Извини, мама. Ну не могу я без этого словечка, хоть режь меня.

– Знаю.

– А елка все-таки чертовски красивая, – подытожила Бренда, и мы все рассмеялись.

Бренда высоко подняла свой чулок:

– Смотри, мамочка, что мне принес Санта!

– Так и будешь до вечера чулком размахивать? Внутрь не заглянешь?

Мы уселись у камина – как ярко пылал огонь! – и запустили руки каждая в свой чулок. У меня в чулке обнаружились яблоко, апельсин, пять мраморных шариков, книжка-раскраска, игрушка «чёртик на ниточке» и пакетик лакричных леденцов. Все то же самое получила и Бренда. У нее глазенки так и сияли, щечки раскраснелись – может, от жаркого огня, а может, и не только.

– Я

такая счастливая, что мое счастье во мне не помещается, – вдруг выдала Бренда.

Мама только головой покачала:

– Бог знает, от кого она таких выражений набралась!

– От тебя, моя прекрасная Кейт, – сказал папа.

Мама стала пунцовой:

– С тобой поживешь – еще и не так заговоришь.

Тут папа вышел из комнаты, но вскоре вернулся с большим газетным свертком.

– Это для обеих моих девочек. Счастливого Рождества, ангелочки мои.

Мы разорвала газетную бумагу – и что же увидели? Настоящий кукольный дом! В нем были окошки и дверь – все как полагается, – а благоухал он почему-то яблоками.

– Папочка, какая красота! – воскликнула я.

– Это грандиозно! – изрекла Бренда.

– Папа сам его смастерил, – пояснила мама, садясь на пол рядом с нами.

– В ход пошли ящики из-под фруктов, любезно предоставленные вашим дядей Джоном, – добавил папа.

Бренда повисла у папы на шее:

– Это лучший в мире кукольный домик!

– А теперь бегите одеваться, милые. Нам пора на мессу, – сказал папа.

Я помчалась в спальню, живо оделась и поспешила вниз.

– Мне, папа, нужно увидеться с Джеком, подарок отдать.

– После мессы отдашь.

– Нет, это будет поздно. Нынче Джека везут к бабушке, мы разминемся.

– Тогда беги быстрее, не задерживайся там у него.

Мне открыл мистер Форрест:

– А, Морин! С Рождеством. Тебе Джека позвать?

– Да, пожалуйста, мистер Форрест.

– Не стой на холоде, входи давай.

И я вошла. Никогда прежде я не бывала у Форрестов. Оказалось, дом вроде нашего, но в то же время совсем-совсем другой.

– Джек, к тебе гости! – крикнул мистер Форрест.

Сам Джек бежал вниз по лестнице. Увидел меня и улыбнулся.

– А мы к бабушке едем, Морин.

– Знаю. С Рождеством.

Подарок я держала в вытянутой руке. Джек это заметил и спросил:

– Это для меня, что ли?

Я кивнула. Тогда Джек бросился обратно в спальню и скоро появился снова, уже с красным бумажным свертком.

– Вот, держи. Я хотел вручить тебе подарок прежде, чем мы отчалим.

– Мне надо на мессу.

– Ой, а я и забыл.

– Джек.

– Что?

– У Нельсона дома будет праздник?

Джек помрачнел:

– Не знаю, Морин.

– Но ведь мистер Перкс не поколотит сына в Рождество, правда?

Джек принялся грызть ноготь.

– Что ты молчишь?

– Нет никакого мистера Перкса, – еле слышно сообщил Джек.

– Как это?

– У Нельсона нет отца, Морин.

– Кто же тогда его бьет?

Из кухни выплыла миссис Форрест.

– С Рождеством, Морин, – сказала она.

Я видела, как шевелятся ее губы, но, потрясенная откровением Джека, не понимала слов.