Когда наши миры сталкиваются
Шрифт:
— Сукин сын! — Грэм бьет кулаком по спинке переднего сиденья, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Он тут же впадает в панику, зная, что его реакция на мои синяки напугала меня. — О боже, Кеннеди, иди сюда. Мне очень жаль. Последнее, что тебе нужно, это чтобы я потерял контроль перед тобой. — Он притягивает меня к себе, обнимая и осыпая утешительными поцелуями мою макушку.
— Я пыталась закричать. Я так и сделала, но не думала, что кто-нибудь услышит меня. Я думала, что я там одна. Клянусь... я пыталась закричать, — признаюсь я, отстраняясь от него, чтобы он увидел в моих глазах серьезность, когда они снова наполняются слезами. Чувствую
— Я знаю, детка. Все это не имеет значения. Теперь ты в безопасности. — Грэм притягивает меня к себе, и я идеально устраиваюсь в его объятиях. Он лезет в карман, чтобы достать мобильный телефон. — Я звоню 911, Кеннеди. Ты должна доложить о нем... ты должна доложить о том, что он сделал.
— Нет... нет... мы не можем... ничего даже не произошло, — протестую я.
— Кеннеди, не имеет значения, закончил ли он работу. Все дело в том, каковы были его намерения, — пытается объяснить Грэм, но я отказываюсь слышать все, что он говорит.
— Как ты вообще узнал, что я там была? — пробую я сменить тему.
— Я никуда не уходил. Ты просто не видела меня. Мне не нравилось видеть, как много ты пьешь. Я остался, чтобы убедиться, что с тобой все будет в порядке. Я знал, что я последний человек, которого ты хотела бы видеть рядом, но не мог уйти. Я видел, как Крейг вел тебя наверх. Я последовал за тобой и просто сидел снаружи комнаты на всякий случай. Я просто не хотел оставлять тебя с ним наедине, — признается Грэм.
У меня появляется чувство, что в этом есть нечто больше, чем то, что он показывает. В его глазах отчаяние. Я вижу, как Грэм волнуется за меня. Он хочет, чтобы я доложила о его лучшем друге, но я не вижу в этом смысла. Я смущена, и что они могут сделать? Я охотно пошла туда вместе с ним.
Моя улыбка натянута.
— Грэм, спасибо, — я указываю на дом, — за это.
— Тебе не нужно меня благодарить. Этого не должно было случиться, Кеннеди, и если бы не то, что я сделал с Амандой, этого бы не случилось. Это... это моя вина… — Грэм наклоняется вперед, обхватывая голову руками.
Как и все остальное, он собирается взвалить произошедшее на свои плечи так же, как и в случае с автокатастрофой. Возможно, он и сыграл свою роль в этих двух несчастьях, но я не хочу, чтобы он принял на себя всю тяжесть случившегося.
— Слушай меня. Это не твоя вина. Если бы я не была одержима желанием заставить тебя ревновать, я бы не оказалась в объятиях Крейга, и он бы не попытался... он бы не...
Я не могу произнести нужные слова, чтобы закончить мысль, не представляя на себе массивное тело Крейга. Грэм чувствует напряжение в моем теле. Он протягивает руку, переплетая наши пальцы, прежде чем поцеловать тыльную сторону моей руки. Я чувствую, как его рука дрожит.
— Я добрался до тебя вовремя Кеннеди и обещаю, что никто никогда больше не причинит тебе такой боли. — Глаза Грэма умоляют меня понять, что он пытается сказать. Ему не нужно говорить это вслух.
Я смотрю на него сквозь мокрые от слез ресницы. Парень переводит взгляд на наши руки, прерывая зрительный контакт. Прежде чем он это делает, клянусь, я вижу в его глазах слезы.
— Ты можешь отвезти меня домой? — шепчу я.
Он кивает, прежде чем выйти из машины. Грэм осторожно помогает мне сесть на переднее сиденье. Всю дорогу до моего дома он держит меня за руку с нежностью, которая меня удивляет. Он подносит мою руку ко рту, позволяя своим губам задержаться
Мы въезжаем на подъездную дорожку перед моим домом. Грэм поворачивается и смотрит на меня.
— Кеннеди, ты в порядке? — тихо спрашивает он.
— Я буду. Но сейчас я не в порядке, — вытираю стекающие слезы. Трудно объяснить, что чувствую. Я онемела, но в то же время близость к Грэму заставляет меня чувствовать все.
Грэм быстро бросается к моей стороне машины, открывая дверь. Он наклоняется и подхватывает меня на руки, баюкая в своих объятиях, хотя это и не нужно, но очень мило. Мы подходим к входной двери, когда он выхватывает у меня связку ключей, которую я вытащила из сумочки по дороге сюда. В доме темно. Я настаиваю, чтобы Грэм отпустил меня и включаю несколько ламп, чтобы оживить комнаты. Не хочу, чтобы сегодня было темно.
В трансе иду по коридору в свою спальню, как будто мое тело находится на автопилоте – делая преднамеренные движения в страхе сломаться. Я чувствую, как Грэм следует за мной по пятам. Когда оборачиваюсь, он всем своим весом опирается на дверной косяк моей комнаты, а я просто сажусь на краю кровати.
Сегодня все не должно быть так. Такие вещи не должны происходить с девушками вроде меня. Такие вещи меняют людей. Я уже чувствую, как часть меня умирает, когда я сижу здесь, глядя в пространство и не зная, что происходит вокруг. Часть меня ушла... и я не уверена, что когда-нибудь верну ее снова. Впервые в жизни я чувствую себя неуверенно в собственной шкуре и не знаю что делать дальше.
Словно в тумане вижу, как Грэм ходит по моей комнате. Чувствую, как он обнимает меня за талию, заставляя подняться. Я следую за ним в ванную, где он наклоняется, чтобы включить душ. Его невозможно остановить, когда он начинает снимать с меня одежду. Он нежно стягивает мою футболку, юбку и нижнее белье. Грэм кладет руки мне на спину, чтобы расстегнуть лифчик. Нет ничего сексуального в том, что он раздевает меня. Он просто заботится обо мне так, как считает нужным. Он каким-то образом знает, что мне нужно смыть все это.
Я указываю на свою шапочку для душа, и Грэм помогает надеть ее, прежде чем направить меня в душ. Парень следует за мной, все еще одетый в джинсы и серую футболку. Я прислоняюсь головой к твердому кафелю, позволяя горячей воде плескаться по моей спине. Грэм крепко держит меня за бедра, выдерживая большую часть моего веса, пока я безудержно рыдаю.
Я чувствую, как все смывается в канализацию. Ну, столько, сколько можно смыть. Вы наверняка слышали, что девушки, на которых напали, чувствуют себя грязными, и единственное, что они хотят сделать, это принять душ. Со мной происходит то же самое. Хотя Крейг не преуспел, я все еще чувствую себя отвратительно грязной, использованной. По коже бегут мурашки, когда вспоминаю, как он прикасался ко мне. Я все еще чувствую его запах на своей коже. Вода медленно смывает это чувство, пока оно не исчезнет или, по крайней мере, не спрячется как можно лучше. Она не заглушает звук расстегивающейся ширинки Крейга. К сожалению, это продолжает звучать в моей голове.