Когда он проснется
Шрифт:
Вересов согласно кивнул:
– Конечно, это странно.
– А как Мартемьянова объясняла такое поведение похитителей?
– Никак. Ей было не до объяснений. Она слишком нервничала. И ждала, когда наконец все это закончится и Ольга вернется домой.
Турецкий вздохнул:
– Это какой-то бред. Ну а вы-то сами, Игорь, что думаете по этому поводу? Вы наверняка были в курсе дел, которыми в последнее время занималась Мартемьянова. Может быть, среди последних было что-то такое, что могло представлять опасность для нее?
Вересов нахмурился, чуть помедлил
– Да, Александр Борисович. Мне кажется, я знаю, что это за документы.
17
Синий джип «ниссан» свернул возле метро «Красногвардейская» с Каширского шоссе и углубился в лабиринт типовых улиц одного из окраинных спальных районов Москвы.
Промчавшись по улице, машина свернула у двухэтажной коробки магазина «Океан», проехала оживленный пятачок, где старушки привычно торговали семечками, сигаретами, вяленой воблой и шерстяными вязаными носками, и остановилась у неприметного козырька, прилепившегося к торцу жилой девятиэтажки. В советское время такие полуподвальные помещения приспосабливались под убежища химзащиты, а лекторы ЖЭКа проводили там свои лекции для пенсионеров и школьников «Как уберечься на случай ядерного взрыва». Теперь же в них чаще всего располагались магазинчики, где торговали крупами, кетчупом и минералкой, а постоянным клиентам из числа жильцов дома отпускали в долг под честное слово дешевую водку.
Но у этого козырька не было никакой вывески. Серая, обшитая железным листом дверь под козырьком с кружевными завитушками решеток вела явно не в магазин.
Из джипа вылез Михась. За ним, придерживая полы длинного черного пальто, на снег выпрыгнул мужчина лет тридцати, в туфлях, итальянском костюме и белой рубашке с ярким «петушиным» галстуком.
В этом районе редко можно было встретить днем человека, одетого подобным образом.
– Давненько я у них не был, – сказал батька Михась, нажимая кнопку домофона, прикрепленного к косяку массивной двери.
– Слушаю! – донесся из домофона голос охранника.
Михась негромко бросил какую-то фразу, которую спутник его не расслышал. Замок немедленно щелкнул, дверь раскрылась. Охранник, подобострастно кивая, возник перед ними.
– Здравствуйте, Михаил Семенович. Люба вас ждет. Проходите.
– Привет! – снисходительно буркнул Михась.
Его спутник молча кивнул охраннику.
– Много народу сегодня? – поинтересовался Михась.
– Да сейчас почти никого. Только к вечеру, как обычно, начнут собираться.
Вниз вела лестница, покрытая зеленым ковролином. Низкие своды помещения сглаживались за счет романских арок и белых стен, на которых горели красивые светильники и вились пластмассовые плющи. В промежутках между плющами и светильниками висели картины в тонких рамках под стеклом.
Батька Михась шел первым.
– Не отставай, Адвокат, – шутливо поторопил он своего спутника.
Человек в итальянском костюме впервые попал в бордель такого пошиба. Он с любопытством рассматривал картины. На них пастелью изображались рыжеволосые девушки с пышной грудью,
– А тут ничего, – хмыкнул он.
Помещение подпольного публичного дома занимало почти всю полуподвальную площадь под крайним подъездом дома. Спустившись по лестнице, посетитель попадал в большой зал со столиками, баром и подиумом, в центре которого торчал металлический шест для стриптиза.
Зал тонул в полумраке. Неяркий свет исходил от шаровидных плафонов, свисающих с потолка над стойкой бара. Он отражался в многочисленных зеркалах. Даже потолок был выложен зеркальной плиткой.
– Что будем пить? – по-хозяйски подошел к стойке бара батька Михась.
– Мне, пожалуй, джин-тоник, – ответствовал Адвокат.
– Ну а мне горилки этой, мексиканской… как ее?
– Текила, – бесстрастно подсказал бармен.
– Вот-вот. Только соли не надо. И лимон оставь себе. И в большой стакан налей. А еще дай шоколадку, – распорядился Михась.
Бармен в красном жилете, с галстуком-бабочкой, подал Михасю и Адвокату два больших стакана с толстым дном.
Зашуршал занавес из стеклянных бус, прикрывающий арку за спиной бармена, и оттуда выплыла необъятно пышная хохлушка: курносая, чернобровая, с распущенной по спине гривой смоляных волос. Увидев за стойкой бара Михася и Адвоката, она протянула к ним руки, издав радостный вопль.
– Ах, божечка ж мой, кого я вижу! Михал Семенович! Миленький вы наш!
– Мама Люба! Привет, дорогая.
Женщина выплыла из-за стойки, сдавила Михася в объятиях. Облобызались.
– Как я рада тебя видеть. Как жена? Как ребенок?
– Растет, – неопределенно ответил Михась, пожав плечами.
– Молодец, весь в папу. Орлом вырастет!
– Знакомься, Мама Люба. Это Адвокат. – Михась похлопал своего спутника по спине. – Наш человек.
Люба внимательно оглядела гостя с ног до головы. Протянула ему руку:
– Здравствуйте.
– Привет, – кивнул тот, обращая внимание на перстень, надетый на пухлый безымянный палец Мамы Любы.
Судя по размеру, бриллиант в перстне тянул каратов на пять.
– Стасик, Марат, обслужите по полной программе! – махнула ручкой Люба, усаживаясь рядом с Михасем за столик перед подиумом.
Бармен мотнул головой, как китайский болванчик, и исчез в подсобке. Откуда ни возьмись выскочили два официанта, оба под два метра ростом, и принялись накрывать на стол.
– Ну рассказывай, как вы тут поживаете? С ментами ладите? Я слышал, у вас проблемы были? – забрасывая в рот горсть соленых орешков, поинтересовался Михась.
– Все устроилось, – заволновавшись, стала отчитываться Мама Люба. – Были небольшие неприятности, но я все утрясла. Сейчас в окружной сидит у нас свой майор, мы ему в месяц отстегиваем полштуки да девочек бесплатно, когда понадобится. Нет, сейчас все в порядке, Михаил Семенович, можете не беспокоиться. С продуктами тоже, у нас три основных поставщика, которых вы сами порекомендовали, остальное берем на оптовых. Желаете документы посмотреть?