Когда падает небо 1
Шрифт:
— Вот и я о том же, — сказал Лин. — Вот увидишь, мы спим.
Кира посмотрела, как он пошёл обратно к сестре, и прикрыла глаза.
Паук был на удивление тёплым, его лапки касались кожи осторожно и легко. Убаюканная этим ощущением, Кира провалилась в дрёму, мечтая проснуться дома, в своей кровати — и отдавая себе отчёт, что этого не случится.
— Они вернутся, — сказал Лео тихо. — Не волнуйся об этом.
— Я не волнуюсь, — улыбнуться Бетта сумела, но спрятать дрожь голоса в полной мере не вышло.
Лео всё понимал, конечно.
Прошло
В их маленьком лагере нарастало волнение. Несколько человек, включая Киру, просто дремали, пользуясь случаем — но остальные начали нервничать, переглядываться и переговариваться.
— Ну где их носит? — злился сын одного из купцов, кажется, Маклан. — Почему так долго?
Лео понимал, что злость в данном случае является типичной реакцией подростка на стресс и страх, но всё равно постоянные жалобы парнишки раздражали. Он задавал одни и те же вопросы с перерывом в пять минут, метался, как зверь в клетке, и даже не думал понижать голос.
Не то чтобы от его вопросов хоть кому-нибудь становилось легче.
Лео гадал, у кого нервы сдадут первыми.
Лин, братец Бетты, предсказуемо не выдержал.
— Парень, может, ты всё же заткнёшься? — спросил он раздражённо. — От того, сколько раз ты задашь вопрос, факты не изменятся. Или ты думаешь, кто-то присутствующих знает, что на самом деле случилось? Все волнуются так же, как ты, и твоё нытьё не делает процесс легче!
— Да пошёл ты…
— Сам иди, истеричка! Достал всех уже своим бебнежём!
— Не говори так с моим сыном! — тут же вмешалась матушка юного дарования. — Как ты вообще можешь?
— Если у тебя есть проблемы с этим, то объясни своему отпрыску, когда надо вовремя заткнуться! Ему уже тринадцать, и он до сих пор не понимает самых простых вещей? Он у тебя совсем того, что ли?
— Ах ты…
Лео поймал себя на том, что у него от всего этого болит голова.
Он обещал Эмилии по-максимуму не привлекать внимание к своей персоне, но и допускать скандала хотелось чуть меньше чем никак: орать в канализации, когда у тебя над головой вполне могут быть обозлённые маги из армии драконоборцев, идея так себе.
К тому же, Лео действительно не хотел, чтобы этот придурок разбудил Киру. На этот счёт у Лео были спутанные чувства, в которых он сам не мог разобраться.
С одной стороны, он банально переживал за неё и хотел, чтобы она отдохнула. Кира объективно выглядела, как привидение, и он волновался.
С другой стороны, он не мог не признать, что под взглядом этой новой Киры ему было… неуютно. Мягко говоря. Он не понимал, чего от неё вообще ожидать. Он совершенно не узнавал её. Он…
Боялся её.
Разве может одна ночь так изменить человека?
Или дело в том, что выглядывает из её глаз, прячась за человеческой оболочкой?
Или он просто понадумывал себе самому всякой больной хренотени?..
И здесь была третья проблема, почему он предпочёл бы её тихо спящей зубами к стенке: Лео было… стыдно. Стыдно за свой страх, за свои слова и реакции. Потому что да, Кира могла быть чудовищем. Но никогда — с ним. Если разобраться в этом,
Всё же.
Он знал, что боится этой новой Киры, которой вообще непонятно, что в следующий момент взбредёт в голову, которую бросает от доброй девочки до безумного монстра с перерывом в пару секунд. Он знал, что не может смириться с её словами и действиями.
А ещё он знал, что ранит своим отношением человека, который и так оказался посреди форменного кошмара, и чувствовал за это глубокую вину.
Вот и ответ: пока она спит, ему не надо смотреть ей в глаза.
–
Пока Лео предавался тяжким раздумьям, конфликт достиг своего эмоционального апогея.
— Давай я пойду их поищу! — выкрикнул подросток.
Лео с Беттой мрачно переглянулись.
Только этого счастья им не хватало.
— Не говорите глупостей, молодой господин, — вмешалась пожилая купчиха, — нет никакого смысла в том, чтобы выходить навстречу. Более того, это банально опасно.
— Что опасного? Если папа там, я просто его встречу! — упрямился Маклан.
Лео сделал глубокий вздох.
А ведь это ещё Лали, крохотный поплуэльфийский ребёночек, ведёт себя тихо. А ведь ей… Сколько ей на вид? Четыре? Лео не очень разбирался в детях, тем более нечеловеческих. Он мог просто тихо радоваться, что Лали пока что молчит, прижавшись боком к своей раненной сестре. Но что делать, если и она разойдётся?
— Мальчик, ты хочешь, чтобы нам в случае чего пришлось искать и тебя тоже? — вмешалась Эмилия. — Или ты собираешься торчать просто рядом с поверхностью, чтобы любой случайный патруль гарантировано тебя заметил?
— Никто меня не заметит!
— Откуда ты знаешь? Ты у нас мастер маскировки?
— Да никого там нет!
Пресвятые же тапочки.
— Повторяю вопрос: откуда ты можешь это знать? Ты не понимаешь, что помочь не сможешь в любом случае ничем, но с огромной вероятностью навредишь? — Эмилия говорила спокойно и жёстко, но чувствовалось, что терпения её едва ли хватит надолго. Лео подозревал, что она сама была испугана: очевидно, что в нормальных обстоятельствах квест “залезть в ближайший опустевший дом” не должен был затянуться так надолго. Что-то произошло, и это был всего лишь факт. Вопрос оставался только в том, насколько катастрофическим и необратимым было это “что-то”.
Эмилия могла казаться хоть сто раз железной, но вовсе не волноваться в таких обстоятельствах не мог бы, наверное, даже мудрец с горы. И понятно, что утешать истерящих детей в таких обстоятельствах враз становится намного тяжелее.
Впрочем, Эмилии пришли на помощь. Пожилой купец, фамилию которого Лео не мог вспомнить, сжал руку своей жены, будто молчаливо с ней о чём-то договариваясь, и подошёл к Маклану.
— Молодой господин, — сказал он мягко, — послушай меня очень внимательно, пожалуйста. Есть на свете одно искусство, которое тяжелее и горше всех прочих, и в подобные времена его придётся изучить сполна. Искусство это — ожидание. Многим кажется, что в тяжёлые времена сложнее всего драться, убегать, прятаться. Но правда в том, что сложнее всего прочего — ждать.