Когда под ногами бездна (upd. перевод)
Шрифт:
Лайла вертела в руках какой-то модик, потом вставила его. Недолго она продержалась без искусственного второго «я».
— Марид… — теперь на ее собственный дивный тембр наложился прерывающийся от страсти голос Вивьен Ли — Скарлетт из «Унесенных ветром» [26] .
— Лайла, у меня есть самоделка, хотелось бы понять, что она из себя представляет.
— Ах, Боже, какая ерунда, милый! Просто дай мне эту маленькую штучку…
— Лайла! — воскликнул я. — Честное слово, у меня нет времени для флирта с твоей красавицей-южанкой! Или отключи ее, или попытайся сосредоточиться!
26
Знаменитая
Перспектива расстаться с дамой эпохи гражданской войны в Америке ее совершенно не вдохновила. Лайла пристально вгляделась в мою физиономию, пытаясь различить реального человека среди толпящихся в комнате призраков. Я безнадежно застрял где-то между Эшли, Реттом и дверью.
— Ну же, Марид, смелее! Что с тобой? Ты дрожишь как в лихорадке!
Я отвернулся и тихо выругался. Господи, как мне хотелось врезать ей хорошенько!
— Смотри, вот модик, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Надо выяснить, что там.
— Ах, Боже, сэр, какой серьезный тон! — Она взяла у меня коробочку и повертела перед глазами. — Он состоит из трех частей, дорогой.
— Но как узнать, что на нем записано?
Лайла задорно улыбнулась:
— Нет ничего проще!
Небрежным движением избавившись от личности Скарлетт О'Хара, она беззаботно, словно избалованная светская красавица, не глядя бросила кусочек пластика на пол. Он ударился о горку училок и закатился в угол. Лайла рисковала навсегда потерять героиню «Унесенных ветром». Покрутив в руке мой модик, она решительно воткнула его в розетку под париком. Мускулы ее лица слегка напряглись. Потом она рухнула на пол.
— Лайла? — крикнул я испуганно. Она корчилась, изгибалась, принимала самые дикие, неестественные позы. Вытаращенные глаза уставились в пустоту, язык вывалился. Она издавала низким голосом странные звуки — полувзвизги-полурыдания, как будто ее безжалостно мучили и избивали без передышки много часов и у нее не осталось сил даже кричать. Дыхание стало тяжелым, неглубоким, в горле хрипело. Пальцы, словно сухие черные скрюченные веточки, царапали голову в отчаянных попытках вытащить модик; но, похоже, она уже не контролировала работу собственных мускулов. Раздался ужасный вой. Лайла стала кататься по полу. Я не знал, чем ей помочь. Если подойти поближе, она, словно дикий зверь, вонзит в меня когти.
Весь ужас в том, что она действительно перестала быть человеком, когда вставила модик. Тот, кто его создал, наверное, очень любил животных — как палач любит жертву… Лайла сейчас вела себя как какой-то крупный хищник, — не маленькая собачка или домашний кот, а разъяренный, доведенный до исступления лев или леопард, которого заперли в клетке и расчетливо истязали люди. Она шипела, грызла ножки стульев, кидалась в мою сторону, угрожающе обнажив гнилые остатки зубов за неимением настоящих клыков. Я неосторожно наклонился, и она с немыслимой для такой развалины быстротой метнулась ко мне. Я попытался выдернуть самоделку, но отскочил с тремя рваными царапинами на руке. Наши взгляды встретились; она пригнулась, мускулы напряглись…
Испустив пронзительный вопль, хозяйка магазина прыгнула на меня, вытянув руки, чтобы вцепиться в горло. Господи, меня чуть не вырвало от этого зрелища. На меня бросалась не уродливая бабка — телом Лайлы управлял неизвестный модик. В любое другое время я шутя справился бы с ней одной рукой; сегодня мне угрожала смертельная опасность. Зверь, сидящий в мозгу старухи, не успокоится, пока не отведает моей крови. Он жаждет смерти.
Я отпрянул, махая руками словно матадор, чтобы отвлечь ее внимание. Она пролетела мимо, врезалась в ящик, где хранились использованные училки, шлепнулась на спину и сразу же поджала ноги, приготовившись, на манер тигра, разорвать мне живот когтями. Я поднял сжатый кулак и изо всех сил ударил по лицу. Глухо хрустнула кость; Лайла обмякла и рухнула прямо в ящик. Я наклонился, отсоединил модик, положил его в коробку с моими училками.
Она быстро очнулась, но оставалась совершенно невменяемой: бормотала какую-то чушь, взгляд блуждал. Когда Лайла придет в норму, наверняка очень расстроится… Я решил, что лучше подключить ей что-нибудь; оглядевшись, снял с полки первое, что попалось под руку, содрал упаковку. Какая-то образовательная программа: к ней прилагалось три училки. Что-то насчет организации торжественных приемов для анатолийских чиновников. Ладно, Лайле наверняка будет интересно…
Я отцепил телефон и позвонил в больницу, где меня оперировали. Попросил позвать доктора Еникнани и, когда он наконец взял трубку, рассказал о случившемся. Он пообещал, что пошлет машину через пять минут, и потребовал, чтобы я отдал опасный модик на исследование. Я предупредил, что все, что они выяснят, должно храниться в тайне, нельзя делиться информацией не только с властями, но и с Папой. После продолжительного молчания Еникнани решил согласиться. Он знал меня и доверял больше, чем Оккингу и Фридландер-Бею вместе взятым.
«Скорая помощь» прибыла через двадцать минут. Я смотрел, как Лайлу осторожно укладывают на носилки и заносят в салон. Передал самоделку одному из врачей и объяснил, что надо отдать ее лично доктору Еникнани. Парень торопливо кивнул, вскочил в машину. Они выехали из нашего квартала, увозя несчастную Лайлу навстречу ее судьбе, теперь всецело зависящей от жрецов медицины. Я сжал в кулаке два купленных модика, запер дверь магазина и постарался как можно быстрее убраться отсюда. Только теперь меня начало трясти от пережитого.
Черт знает, что именно мне удалось выяснить такой страшной ценой. Допустим, самоделка действительно принадлежала убийце. Носил он ее сам или вставлял жертвам, чтобы насладиться их страданиями? Станет ли волк или, например, уссурийский тигр прижигать тело беспомощных людей сигаретой? Наверное, нет… Правдоподобнее выглядит версия, что модик подключался к объекту пыток — испуганному, взбешенному, но крепко связанному или скованному. Об этом свидетельствуют израненные запястья; кстати, у Тами, Абдуллы и Никки имелись розетки. Интересно, как поступал психопат, если встречал человека без разъема на башке? Наверное, просто убивал бедолагу, недостойного превратиться в полноценную жертву, и считал, что день потерян впустую.
Подытожим: я установил, что разыскиваю мерзавца с весьма специфическим извращением: чтобы по-настоящему возбудиться, ему требуется разъяренный хищник, в панике мечущийся по клетке. На секунду в мозгу снова мелькнула соблазнительная мысль подать в отставку, плюнув на последствия. На сей раз я дал поработать воображению и представил, что меня ждет потом, вплоть до того момента, когда ваш покорный слуга уже стоит посреди шоссе, высматривая, не показался ли вдали древний, полуживой от перенесенных испытаний, набитый крестьянами автобус, который увезет меня в родные края. Назад в будущее… Нет, только не это!