Когда Погаснет Свет и другие истории
Шрифт:
* * *
Когда они закончили, Элизабет оседлала его и погладила по груди:
– У меня есть кое-какой сюрприз, – сказала она.
– М-м-м…
– Только тебе придется подождать минутку.
Она слезла с него и вышла из комнаты.
Дэл скрестил руки под головой и взглянул на Герберта, неподвижно восседающего в своем кресле возле кровати. Его
Наконец она вернулась и молча остановилась в темноте у кровати, освещаемая лишь светом из бассейна. В руках она держала полотенце. Она встала позади Герберта и облизнула губы.
– Что-то ты долго.
– Нужно было много чего сделать.
– Что у тебя под полотенцем?
– Сюрприз.
Она откинула полотенце.
Дэл подпрыгнул:
– О, Боже, не надо!
– Пора, – сказала она.
Она размахнулась мясницким ножом - и ударила. Лезвие врезалось Герберту в глотку. Брызги крови полетели на Дэла. Он откатился в сторону, в то время как Элизабет нанесла второй удар.
– Боже мой! – ахнул Дэл. – Иисусе!
Он вскочил с кровати.
Элизабет, со странной улыбкой на лице, снова всадила нож в горло старика.
– Остановись. Остановись, ради Бога!
Она вытащила нож. Она тяжело дышала. Она вытерла ручку ножа полотенцем и отошла к концу кровати.
Дэл попятился.
– Нет, – пробормотал он.
– В дом ворвался злоумышленник, – сказала она, приближаясь к нему.
Волосы свисали ей на лицо, кожа была скользкой от пота.
– Взял нож из кухни. Убил бедняжку Герберта. Избил бедняжку Элизабет, а после – изнасиловал ее.
– Ты сумасшедшая!
– Да?
– Это тебе с рук не сойдет.
– Поверь мне, сойдет.
Она встала перед раздвижной дверью, преграждая ему путь.
– И ты поможешь мне в этом. Ты, мой дорогой, и есть тот самый преступник.
Дэл вытянул руку, чтобы защититься от ножа.
Элизабет тихо рассмеялась и повернула нож рукояткой к нему:
– Возьми его, – сказала она.
– Что?
– Возьми его. Не беспокойся насчет отпечатков, потом ты можешь протереть его полотенцем. А в полиции я скажу, что на тебе были перчатки.
Она пихнула нож ему в руку.
Дэл смотрел, как с лезвия капает кровь.
– Когда все закончишь, выйди на улицу и разбей стекло. Это будет выглядеть, как взлом.
– Мои… мои отпечатки пальцев тут повсюду.
– Большинство я уже удалила, – усмехнулась она. – Почему меня так долго и не было. Тем более, когда я скажу копам, что ты был в перчатках, они вряд ли станут проверять.
– О, Боже, Элизабет.
– Не волнуйся. У них никогда не падет подозрений на тебя… или на меня.
Он взяла его за руку и подвела к кровати. Села. Легла. Все еще держа его за руку, другую она стала опускать все ниже, пока лезвие ножа не коснулось ее живота.
Дэл отдернул ее руку:
– Что ты делаешь!
– Порежь меня.
– Порезать тебя?
– Все должно выглядеть натурально.
– Я не могу тебя резать!
– А ударить можешь?
– Я… я не знаю…
– Попробуй.
– Куда?
Она похлопала себя по щеке.
– Боже, Элизабет.
– Сделай это! – рявкнула она.
Забравшись на кровать, он сел прямо на нее. Положив нож на простыню, занес кулак.
– Ну же, давай.
– Я не могу.
– Ты должен.
Его рука дрожала. В конце концов, он не удержался и заплакал.
– Не проси меня об этом. Пожалуйста.
– Ну ладно.
– Прости.
– Все в порядке, дорогой. Мне кажется, сейчас я должна быть польщена, да?
– Прости.
Он слез с нее.
– Иди и оденься. А потом разбей стекло.
Он собрал свою одежду.
Элизабет схватила мясницкий нож и прижала лезвие к горлу.
– Что?!
– Ш-ш-ш-ш-ш.
Он смотрел, как лезвие скользнуло по коже, прочертив на ней кровавую полосу.
– Элизабет!
Она резанула по горлу второй раз. Затем по своей правой щеке. затем по лбу. Дэл смотрел на это, оцепенев. Она поднесла лезвие к правой груди.
– Нет!
Бросив одежду, он подбежал к ней и схватил за руку.