Когда рыдают девы
Шрифт:
– Когда вы видели их? Где?
– Не понимаю, какое ваше…
Себастьян надвигался на напыщенного, высокомерного, самодовольного выскочку, пока тот не шмякнулся спиной об стоявший позади него шкаф.
– Спрашиваю в последний раз: когда и где?
Выпучив глаза, д’Эйнкорт судорожно сглотнул.
– Впервые я наткнулся на них совершенно случайно в парке, в прошлый… на прошлой неделе. Голубки до того были поглощены друг другом, что меня даже не заметили. Таким образом я получил возможность понаблюдать за ними, не обнаруживая себя. Было совершенно очевидно, к чему у этой парочки клонится дело.
– Вы сказали, что в парке
Собеседник облизнул нижнюю губу.
– В четверг. Там… помните, я вам рассказывал, как у кузины на улице вышла стычка с владельцем таверны. Мужчины тогда чуть не схватились врукопашную.
– Арсено присутствовал при ссоре Габриель с Ноксом?
– Если того проходимца зовут Нокс, то да.
– Но, сообщая об инциденте, вы промолчали о французе – почему?
– По-моему, резоны очевидны. Моя взбалмошная двоюродная сестра закрутила интрижку с наполеоновским офицером – представляете, чем это грозит моей политической карьере?
Себастьян ощутил, как от мокрых волос по щеке побежала струйка воды.
– Из-за вас погиб человек, а вы стоите передо мной и блеете о своей чертовой карьере?!
Д’Эйнкорт поправил галстук, вздернул и повернул подбородок в сторону, словно пытаясь ослабить судорогу в шее.
– Какой это человек погиб, по-вашему, из-за меня?
– Арсено!
Парламентарий оторопел.
– В толк не возьму, с какой стати вы вешаете на меня его смерть, хотя кого она заботит? Этот мерзавец зарезал моих кузину и племянников. Разве вы не слышали?
Девлин отер предплечьем мокрую щеку.
– О чем вы, черт подери?
Самодовольное лицо д’Эйнкорта расплылось в снисходительной усмешке:
– Судя по всему, вечером накануне своей гибели Арсено признался одному из товарищей по плену, что это он убил Габриель и детей. – Ухмылка парламентария стала шире. – Что такое? Неужели с Боу-стрит забыли вам сообщить?
ГЛАВА 43
Сэр Генри Лавджой остановился под укрытием длинной аркады, выходившей на площадь Ковент-Гарденского рынка. Припустивший снова дождь обрушивался развеваемой ветром пеленой на закрытые ставнями ларьки и полотняные навесы. Магистрат не был любителем сквернословия, но в этот момент его обуревало непреодолимое желание дать волю своему гневу против Чарльза Теннисона-д’Эйнкорта.
С усилием сглотнув, Лавджой обратился к стоявшему рядом человеку:
– Я бы хотел принести свои извинения, милорд. У меня и в мыслях не было, чтобы вы узнали о развитии событий подобным образом.
– Не берите в голову, – отозвался Девлин. – Как это произошло?
– Сегодня утром к нам обратился некий джентльмен с сообщением, что смерть Филиппа Арсено побудила одного из французских военнопленных офицеров выступить с заявлением.
– Как зовут офицера?
– Ален Лефевр, пехотный капитан, попал в плен, кажется, в битве при Бадахосе [38] . Утверждает, будто Арсено по пьяной лавочке признался, что зарезал мисс Теннисон в пылу любовной ссоры.
38
Бадахос– город в Испании в области Эстремадура, расположен на берегу реки Гвадиана, по которой проходит граница между Испанией и Португалией. Находясь на границе, как сильная по природе и постоянно укрепляемая крепость, Бадахос имел важное стратегическое значение во всех вооруженных конфликтах, происходивших на Пиренейском полуострове. В период наполеоновских войн, когда англичане под началом Веллингтона прочно утвердились в Португалии, город сделался ключом для наступления как французов в Португалию, так и англичан в Испанию; поэтому за два года он испытал 4 осады, причем 2 раза брался штурмом.
– А мальчики, Альфред и Джордж?
– Вроде бы лейтенант заявил, что поначалу был охвачен раскаянием за содеянное и намеревался отвезти детей обратно в Лондон. Но затем запаниковал и, пытаясь скрыть свое преступление, решил избавиться и от них тоже. Трупы спрятаны не то в канаве, не то в каком-то овраге. Мы отправили людей прочесывать дорогу между Кэмлит-Моут и Лондоном, но на данный момент возникают сомнения, что тела несчастных когда-нибудь будут найдены.
Виконт продолжал сосредоточено разглядывать площадь, по которой ветер гонял ободранные капустные листья.
– Было бы любопытно побеседовать с этим Лефевром.
– К сожалению, он уже на пути во Францию.
– Он… что?! – резко повернув голову, уставился на магистрата Девлин.
– В награду за помощь следствию. Насколько я понимаю, было принято решение срочно удалить свидетеля из страны – для его же безопасности.
Вихрь ветра обдал лица собеседников водяной пылью. Сняв очки, сэр Генри протер их платочком и осторожно водрузил обратно.
– Показания пехотного капитана вписываются во все известные нам факты.
– Только если не знать Филиппа Арсено.
Когда Лавджой промолчал, виконт поинтересовался:
– Что послужило причиной предполагаемой ссоры лейтенанта и мисс Теннисон?
– Это Лефевру было неизвестно. Однако некоторые последние события могут пролить свет на данный вопрос. Сегодня утром четверых условно освобожденных французских офицеров арестовали при попытке бежать во Францию. Один из задержанных – гусарский капитан по имени Пеллетье – был, по общему мнению, близким приятелем Арсено.
Девлин нахмурился:
– Случайно не светловолосый здоровяк с косичками и длинными усами?
– Да, по описанию вроде бы он. Вы знакомы?
– Виделись. Когда беглецы покинули Лондон?
– Вероятно, незадолго до рассвета. Их обнаружили спрятанными в оборудованном скамейками фургоне набойщика. Есть предположение, что изначально бежать намеревались шестеро, в том числе Арсено и тот офицер, которого вы убили, когда на вас напали в Ковент-Гардене. По всей видимости, среди заговорщиков произошел разлад. Очевидно, именно поэтому лейтенанта убрали – из опасения, как бы он не выдал соучастников.
– А Пеллетье это подтверждает?
– Все схваченные отказываются говорить с кем бы то ни было о чем бы то ни было. Одного из констеблей, принимавших участие в поимке, застрелили, а значит, теперь французов повесят за убийство. – Сэр Генри покачал головой: – Возмутительно, не правда ли? Нарушить свое честное слово… Это свидетельствует о полном отсутствии каких-либо принципов и понятий джентльмена.
Лавджой ожидал, что Девлин как бывший военный особенно сурово осудит офицеров, запятнавших свою честь. Виконт какое-то время молчал, прищуренными глазами всматриваясь в дождь. А когда наконец заговорил, его голос звучал странно сдавлено.