Когда сбываются мечты
Шрифт:
— Ты еще здесь? — спросила Кармен.
— Да, — вздохнула я. — Теперь все зависит от Дженовица?
— Да. В нем сейчас наша основная надежда.
— Полагаешь, он решит дело в мою пользу?
— Ну, мы работаем над этим. Если у нас на руках окажутся факты, доказывающие, что его заключения во всем поддерживают постановления Сильви, мы подадим еще одно ходатайство о пересмотре дела. Это поможет, если мы достигнем соглашения с Дэнисом в вопросе об опеке. Но, к сожалению, — Кармен снова заколебалась, что очень мне не понравилось, — тут возникла новая одна проблема. Сразу же после судебного клерка позвонил Хейбер.
Я
— И что?
— Дэнис нашел покупателя для «Викер Вайз».
— «Викер Вайз» не продается.
— Хейбер говорит, — Кармен передразнила его голос, — что Дэнис со всех сторон взвесил вариант с «Питни» и решил, что половина стоимости «Викер Вайз» его устроит. И если ты не сможешь набрать такую сумму, он предлагает тебе продать «Викер Вайз» и заплатить ему из этих денег. Итак, твои опасения подтвердились.
— Я не собираюсь ничего продавать. Я дойду до суда, прежде чем хоть пальцем пошевелю.
— Они готовы к этому.
— Готовы идти в суд? И пойдут? Кармен, я не выдержу этого!
— Нет, нет, дорогая! До суда дело не дойдет. У нас еще есть в запасе связь Дэниса с Фиби, история с Адриенн или что там еще найдет Морган.
Они играли со мной, что уже изрядно меня утомило.
— С меня хватит, — сказала я самой себе.
И вдруг вспомнила маму, так сожалевшую о несделанном. Я не собиралась попадать в тот же капкан.
Броди высказал иное мнение.
— Пусть Дэнис находит хоть десяток покупателей для «Викер Вайз». Ты не обязана ее продавать. А можешь продать ее мне. Это даст тебе деньги, чтобы расплатиться с Дэнисом, и возможность не потерять компанию.
Я осторожно возразила:
— Но тогда компания станет твоей.
— Не важно.
— Нет. Если ты купишь «Викер Вайз», она станет твоей.
— Все мое — твое.
— Ты не понимаешь, — продолжала настаивать я. — «Викер Вайз» не продается. Я не хочу никому ее продавать. Я совсем не то хотела сказать, — предприняла я еще одну попытку. — Ты можешь подумать, что я не хочу видеть тебя владельцем «Викер Вайз», но это не так. — Я подошла к Броди, положила руки ему на плечи и начала оправдываться: — Я целиком и полностью готова отдать тебе «Викер Вайз», но только по своей воле. Я не хочу, чтобы Дэнис диктовал мне решения. Он имеет право высказывать свое мнение в отношении детей. Я готова его учитывать. Но «Викер Вайз» моя.
Мне ничего больше не оставалось, только ждать.
С того момента, как у меня отобрали детей, до того, как Дженовиц соизволил наконец встретиться с ними, прошло семь недель. Разговор с детьми длился час. Поскольку ни меня, ни Дэниса туда не пустили, мы понятия не имели, о чем шла речь. В нетерпеливом ожидании мы сидели на кухне.
Кармен оказалась права. Дженовиц вел себя с детьми великолепно. Кикит он понравился больше, чем подозрительному по натуре Джонни, но даже он остался после разговора спокойным.
Мы с Дэнисом, наверное, очень комично смотрелись в этот момент: в замешательстве стояли рядом, умирая от желания спросить, о чем шел разговор, но не отваживались. Не знаю, как Дженовицу это удалось, — то ли взял с детей клятву держать разговор в тайне, то ли что-то еще, — но даже Кикит помалкивала. Она старательно демонстрировала мне гнездо, которое соорудила для лилового крокодила,
Мое сердце чуть не разорвалось, когда Джонни с явной надеждой спросил, не останусь ли я на обед.
Но конечно же Дженовиц этого не услышал. К тому времени он уже давно ушел.
А вот встреча Дженовица с Броди огорчила меня.
Она состоялась в шесть часов вечера во вторник. Шла вторая неделя декабря. Я так устала после нескольких часов напряженной работы в магазине в Эссексе, что уселась прямо на полу рядом с зажженной лампой и разложила вокруг себя эскизы для весенней выставки. Здесь и застал меня Броди. Магазин уже давно погрузился в темноту, поэтому я не сразу смогла разглядеть выражение его лица. Я сложила руки на блокноте и затаила дыхание.
Броди шагнул в кольцо света от моей лампы. Несмотря на темный строгий деловой костюм, все в его облике — ослабленный узел галстука, расстегнутый воротничок рубашки, упавшие на лоб волосы — предвещало бурю.
— Что-то явно не так, — проговорил он.
У меня язык не повиновался спросить, что именно.
— Ты права, Клер. Дженовиц уже давно все решил. Он с самого начала составил свое мнение обо мне и не собирается его менять. Он весьма чопорно пожал мне руку и, если не собирался возражать, полностью терял ко мне интерес. У него был список вопросов, но он настолько невнимательно слушал мои ответы, что у меня появилось ощущение, что мои ответы звучали по меньшей мере неуместно. Что, черт возьми, происходит?
— Хотелось бы мне знать. Такое чувство, как будто кто-то решил осуществить кровную месть. — Я отложила в сторону карандаш. — Что хотел Дженовиц?
— Рассказать о себе, — а потом просто застыл в кресле и уставился на меня. Я отчитался, где и когда родился, где вырос, где учился, перечислил своих братьев и сестер. Когда я приступил к рассказу о Дэнисе, он начал развлекаться с трубкой. — Броди поднес к носу лацкан своего пиджака, понюхал его и отбросил назад. — Ты думаешь, он воспылал желанием узнать мое мнение? Ошибаешься. Вместо этого он начал спрашивать меня о моем разводе. Он не захотел слушать о нашей дружбе с Дэнисом. Не задал ни одного относящегося к делу вопроса, например, о том, что я испытываю по отношению к детям. Полюбопытствовал только, что случилось с моим браком. Предположил, что он разрушился из-за меня и что я был тогда плохим парнем. — Броди со свистом выдохнул и отвернулся. — Короче говоря, именно так все и прошло. — Он снова посмотрел на меня. — Когда я попытался перенестись на несколько лет вперед и рассказать ему, какой из меня получился отец, он завалил меня новыми оскорбительными вопросами. Не водил ли я домой женщин в присутствии Джой. Не считаю ли я себя перебежчиком, потому что сначала работал на Дэниса, а потом стал работать на тебя.
Его негодование вызвало у меня улыбку. Обычно Броди был таким спокойным, умиротворенным человеком, что подобные вспышки гнева получались у него очень выразительными. А теперь он не только отстаивал мои интересы, но еще и подтвердил мои собственные впечатления от разговоров с Дженовицем.
— Еще Дженовиц спросил, что я собираюсь делать, — добавил Броди.
Я молчала в ожидании его ответа, но он отошел в темноту магазина и уселся на край стола.
— Броди?
Его голос доносился до меня уже менее отчетливо.