Когда сгнил придорожный камень...
Шрифт:
Ужас упал на землю и зарыдал.
Лист 12
Служанка Берта подала Хозяину письмо Крысы.
— За какое такое известие я должен выложить десять тысяч? — удивился Хозяин — Не велено говорить…
— Не велено говорить…
— Очень важное?
— Очень.
— Тысячу дам.
— Не знаю ничего.
— Подонка, что ли, поймали?
— Важнее.
— Полторы тыщи. Законники едут?
— Нет. Важнее.
— Что еще важнее? Три тысячи. Землетрясение будет?
— Важнее.
— Да что важнее-то,
— Не скажу — не угадаете, — кокетливо поиграла глазками Берта.
— Ну хорошо. Даю все десять. Но если ерунда какая — и с тебя, и с Крысы шкуру спущу в Подземелье.
— Не ерунда поди. Дайте денежки вперед. Так. И обещайте, что никого отнимать не пошлете.
— Обещаю-обещаю. Говори.
— Ну, новость такая. Слушайте. Деус Брамос сошел с небес на землю.
— Да ну? — съязвил Хозяин.
— Да-да, и завтра утром он будет в Поместье.
— Вот и хорошо, — сказал Хозяин. — Еще один бунтовщик нашелся. Надо ж, какой наглец — Брамосом назвался! Ну что же… До утра погреешь постель мне, а там посмотрим, в Подземелье тебе идти, или назад, к Крысе. Эй, холуи! не кормить сегодня собак!
… Самым страшным в Поместье было Подземелье. Каждый мог туда попасть. За что? За что угодно. За случайное слово, не восхваляющее Хозяина. За срубленное в его роще дерево. И за срубленное на своем участке дерево. За то, что жена красивая. За то, что нечем налог платить. Подземелья боялись больше смерти. Мало кого выпустил из него Хозяин. А если и выпускал он кого, то лишь затем, чтоб навек сломленный, больной человек поведал друзьям о том ужасе, какой пережил сам, и внушил бы этот дикий страх другим.
Обреченного на длительную пытку воспитанные в доме Хозяина холуи хватали, и никакие слезы, никакие мольбы, никакие деньги не могли их умаслить — человека провожали молча, как мертвого.
Придумал Подземелье дед Хозяина — тоже Хозяин. Под своей усадьбой провел он ход к громадной подземной пещере до полуметра заполненной водой. Кормили посаженных туда узников раз в три дня, чтоб они ослабели и не могли поддерживать друг друга по очереди во время сна, как они пытались это делать, чтоб не дать товарищам по несчастью лечь в воду и утонуть. Впрочем, многие не выдерживали такой жизни и сами топились. Никакой информации не поступало в Подземелье извне, лишь в последнее время часто стали меняться холуи, приносящие еду, и попавшим сюда недавно становилось ясно, что еще одного приспешника Хозяина уничтожили люди Подонка…
Лист 13
Черная туча бурчала и волновалась. И бросала на землю черные молнии. И проливалась горячим черным дождем. И было ей с чего дергаться — кто знал, чем кончится сегодняшний день?.. Разве что Брамос…
Путники, сопровождаемые поскуливающими псами, вступили на территорию Усадьбы. Со всего Поместья тайно собирались сюда жители, чтоб проследить за ходом событий. Кто прятался в листве деревьев, кто в кустах за изгородью, кто в сточной канаве, кто под лазом.
Вышедший на крыльцо посмотреть, не возвращается ли свора, Хозяин, сначала
— А вот и Хозяин, — сказал Мальчик, и все вопросительно взглянули на Звезднокожего. — Что прикажешь делать с ним? Какая ему положена казнь?
Звезднокожий легким движением развинул толпу теснившихся перед ним Крысонориных парней, подошел к Хозяину и встал перед ним на колени.
Несколько мгновений все ошеломленно молчали.
— Ну, знаешь ли, — проворчал Угорь. — знал бы, зачем меня Хмырь посылает — сам бы его послал…
Ужас, придя в себя от изумления, довольно улыбнулся и, подойдя к стоящему на коленях Звезднокожему, осторожно тронул его за плечо.
— Я понял тебя, — сказал он скрипучим голосом. — Ты их в самом деле любиль. Я не верил. Теперь верю. Но скажи — ты ведь знаеь, кто — я. Ты знаешь, зачем я шел за тобой. Скажи: ты смог бы меня полюбить, как их? — и, наклонившись, он поцеловал Звезднокожего в губы. Звезднокожий встал и дружески обнял Ужас. Черная туча загрохотала, воздух завибрировал, свет и тьма смешались между собой. Пропало время. Все вокруг утонуло в беспрерывном мелькании черно-золотых красок.
Когда люди пришли в себя — ярко светило солнце. Не было ни тучи, ни Звезднокожего, ни Ужаса.
— В этом, несомненно, что-то есть, — сердито заявил себе под нос Угорь. — Только я этого не понимаю и понимать не желаю. Я считаю это варварством, идиотизмом и… захлебнувшись воздухом, он не кончил фразы и бросился прочь, за изгородь, в сточную канаву, в которой обернулся угрем и, проскользнув между спрятавшимися в канаве людьми, исчез.
— Догнать его, схватить! — закричал пришедший в себя Хозяин. Он заметил в толпе жандарма и приказал ему: — Кирпич! Этого — быстро ко мне!
Но Кирпич только сплюнул горько и, сорвав с шеи заветный амулет, с тупым безразличием отбросил его прочь, сел на землю и заплакал.
Хозяин трусливо отступил с крыльца в дом, и из дверей его тут же повыскакивали холуи. Их было много. Слишком много, чтобы сопротивляться. Да драка и не успела завязаться, как парней Крысиной Норы уже связали и повели в Подземелье.
Туда же четверо холуев поволокли обмякшую, не сопротивляющуюуся тушу жандарма. Вслед за ними побежал Колоколец. Перед носом его дверь в Подземелье захлопнулась. Он забарабанил по ней кулачками.
— Иди домой, дурак, — добродушно бросил один из холуев. — А то и тебя запрут.
Но Колоколец остался у двери в Подземелье и, плача и горюя, лег у ее порога.
… На крыльце, улыбаясь, стоял Хозяин. Довольный, потирал он руки и мурлыкал под нос веселую мелодию — холуи увели-таки опасный сброд. И кто знает — может, среди этих мерзавцев прячется и Подонок?.. Надо будет завтра допросить их с пристрастием.
На территории усадьбы, перед крыльцом, остался стоять только не тронутый холуями старик Дуб, окруженный голодными псами.
— Эй, почтенный старец, может зайдешь ко мне потрапезничать? — крикнул Хозяин.