Когда смерть – копейка…
Шрифт:
– Того толстого мужика я не знаю, может кто по работе у Германа…
– А это, познакомьтесь, жена нашего районного прокурора Стогненко.
– Ревета Аркадьевна. – Крупная женщина коротко кивнула и крепко пожала руку Глебу.
Он невнимательно слушал вежливую родственницу и так же рассеянно смотрел по сторонам. Ещё до приезда гостей Глеб обратил внимание на множество девчоночьих игрушек, расставленных на шкафах и за стёклами; на спинке кресла в углу висел какой-то красочный детский костюм.
– Да, да, это всё Маришкины. Жанночка не велела ничего убирать. Пока, до сегодняшнего дня.… И костюмчик её, девочка всё в актрису дома играла.
– Да, послушай, дружок, ты здесь один или в этот раз с супругой?
– Нет, Лидия Николаевна, сегодня я один.
– А чего же так? Привёз бы, показал старым знакомым жену-то хоть бы разок.
Тётушка по инерции вежливости продолжала расспрашивать Глеба, пристально оглядывая новых гостей.
– А где она у тебя сейчас работает?
– Вроде бухгалтером трудится, где-то по финансовой части.
– Ты что, в самом деле точно не знаешь, что ли, где родная жена целыми днями пропадает?
– Мы редко видимся. Времени нет, чтобы точно определиться, кто и где находится, да и совместный отпуск нам сейчас спланировать практически никак невозможно.
Молодая женщина, стоявшая рядом, некоторое время чересчур внимательно прислушивалась к их разговору и, как только Лидию Николаевну по какому-то хозяйственному вопросу позвали на кухню, она, блестя глазами, быстро повернулась к капитану Глебу.
– А как редко вы с супругой видитесь, позвольте полюбопытствовать?
Глеб с усмешкой глянул на румяную Галину Азбель.
– Раз в три года, примерно так.
– А вы не будете возражать, если про остальных гостей вам буду рассказывать я?
Не дожидаясь положительного ответа Глеба, Галина с энтузиазмом стала наводить его взгляд на тучного пожилого человека, стоявшего около балкона.
– Вот этот крупный мужчина в коричневом костюме, Глеб, обратите внимание, снимался в кино «Двенадцать стульев». Ну, в том фильме, в самом хорошем, ну, с грузином которое! Помните, когда священник куда-то уезжал на поезде, он на вокзале письмо жене бросал в почтовый ящик, помните же ведь, а? Священник ещё тогда чайник свой на ящик поставил, а рука из-за кадра его чайник-то коварно так и схватила! Вы не поверите, Глеб, – вот этого мужчины рука-то тогда и была, вот!
Капитан Глеб прервал её нетерпеливым кивком головы.
– Стоп, дорогой экскурсовод, тихий ход! Про мамонтов вы мне подробно расскажете попозже. Лучше объясните, почему здесь нет Назаровых?
Галина подбоченилась.
– Х-ха! Вадим вчера нарезался, как не знаю кто, припёрся к моему Марку отношения выяснять! Орали друг на друга целый час, потом он убрался на своем драндулете, как домой-то ещё доехал – просто не знаю! Кошмар! Наверно, переругались они со своей благоверной, сегодня ни в церковь, ни на кладбище не показывались.
Из дальней комнаты доносились громкие старческие голоса.
– …Не люблю я, племяшка, эти магазины большие. Прошлый раз два часа из него выбиралась, заблудилась по-настоящему. Голова заболела, закружилась, страсть как. В маленьком-то нашем магазинчике всё просто, на виду, что нужно – видно, взял и ушёл. А в этом, громадном-то, заблудилась, прямо…
– Вона чего…
Другой голос жалостливо добавил.
– Устала я сегодня, головочка лопается, на ножечки неможно встать…
– Это баба Маня страдает, вроде какая-то дальняя родня даниловская из Белоруссии. В её-то годы столько по этому новому кладбищу выходить… – Лидия Николаевна снова плавно появилась в комнате.
– Там с ними ещё сестрица моя старшая, из Вятки. Гостит у нас с весны. Булочки печь та-акая мастерица, вчера вот тоже весь день стряпала какие-то пирожки специальные. Ну и пусть немного отдохнут старички, пообщаются, пока мы тут всё по порядку, как полагается, расставим.
Лидия Николаевна легонько, по-свойски, толкнула Глеба плечом в плечо.
– Ты же всегда был в школе-то таким веселым, смышлёным…. Приободри как-нибудь Жанночку-то, придумай что-нибудь для неё, чтоб она…
Не договорив, тётушка отвернулась, шмыгая покрасневшим носом.
На ближнем краю стола какой-то господин в нежно-розовой рубашке и не менее розовом галстуке уже нетрезво приставал к Данилову.
– Понимаешь, мы этот вопрос обсуждали на коллегии так, в порядке бреда…
Деликатно промокнув глаза маленьким платочком Лидия Николаевна виновато улыбнулась и снова затеребила Глеба за рукав.
– Ты-то в городе давно не живешь. Дядю Лешу-то помнишь? Ну, песни в автобусах всё ещё пел и палец вот так держал.… Неужто не помнишь?
– Н-нет, извините…
Пронзительный женский голос из прихожей твёрдо убеждал подруг.
– Ну и ничего особенного, что от моего мальчика всегда пахнет чесноком! Пусть учителя не нюхают! Это, конечно, не совсем хорошо в приличной компании, но, с другой стороны, у него никогда не будет глистов!
Пятница 15.35.
Поминки
Из прихожей в сторону Глеба унылыми шагами направился Марк Азбель.
«И про кого же хмурый Марек будет мне сейчас рассказывать? Вроде бы все достойные внимания персонажи уже закончились».
– Ну, привет ещё раз, Глеб Никитин. Рассказывай, как ты там? Всё своим выгодным иностранцам преданно служишь?!
– Нет, родной, ошибаешься. И я им не прислуживаю, и они ко мне на поклон не ходят. Так, понемногу вместе работаем.