Когда уходит земной полубог
Шрифт:
«Уж не Пётр ли Андреевич спустился вниз пересчитать свои соболя? — усмехнулся было Роман, но тут же удивился: — Отчего же ночью?» И здесь рука сама привычно потянулась за шпагой и Роман пулей вылетел в прихожую. Двери в кладовую были и впрямь распахнуты, и, похоже, Романа тут не ждали: два молодчика уже взломали большой сундук и быстро набивали мешки драгоценными соболями.
— Стоять! — приказал Роман.
Грабители обернулись, и в одном из них Роман тотчас узнал того господинчика, что толкнул его у сходен. Но в сей миг второй грабитель дунул на свечку и с такой силой ударил драгуна головой в живот, что выбил его за порог. Падая, Роман успел выстрелить и, судя по крику, зацепил пулей одного из нападающих. Однако когда он поднялся и выскочил на крыльцо, грабителей и след простыл. Только по булыжнику зацокали копыта лошадей.
— Всё одно — не догнать! — сердито пробасил сержант, выскочивший на выстрел. — Для этих разбойников улицы — всё одно что для нас родной лес!
— А где же караульные? — сердито спросил Роман.
— Эвон у ворот и лежат, сердешные! — Сержант нагнулся к солдатам и покачал головой. — Не иначе как били обоих в висок — насмерть!
У стены Роман нашёл ещё одного караульного: того закололи кинжалом в спину.
— А дверь-то они открыли без взлома, ключиком! — заключил спустившийся со второго этажа посол. — Интересно, кто им сей ключик дал? — Толстой спрашивал почему-то не Романа, а Сонцева.
— Уж не думаете ли вы, что это я сам разбойникам заветный ключик дал! — возмутился тот.
— Ключи, окроме нас, были и у повара, и у девки, что дом убирает, да и у самого хозяина дома! — пояснил Роман.
— Словом, весь Лондон мог пожаловать к нам в гости! — сердито покачал головой Толстой. — Хорошо, что хоть ты, Корнев, не спал.
Только за завтраком посол отошёл сердцем и, к немалому удивлению Романа и Сонцева, даже повеселел.
— Дивитесь, судари мои, чему я радуюсь? А лучше поразмыслите: коли засланные разбойники наш бакшиш хотели взять, значит, в Лондоне есть знатная особа, которая согласна тот бакшиш принять. И, чаю, в особе той — залог нашего успеха. Вот ты, князюшка, и поищи в Лондоне ту знатную персону. Да на самых верхах ищи, средь здешних правителей. Ну а ты, драгун, собирайся в порт, вдруг встретишь там своего обидчика! — И, раздав поручения, Пётр Андреевич засел за письмо к государю.
— Твои молодцы с большой дороги, Шульц, полные идиоты! Вместо того чтобы убрать посланца царя, стали грабить кладовку. Ступай и проследи, чтобы, по крайней мере, эти молодчики нигде не проболтались о своих подвигах. Особливо Виконт, он скорее всего, опять шляется в доках. Если его узнают русские — быть беде! — Граф Бернсторф небрежным жестом отпустил своего секретаря. Затем повернулся к сухощавому человечку с лисьей мордочкой, сидевшему в креслах, и простонал:
— Вот так всегда, Джефрис, вокруг нет нужных людей!
— Отчего же, граф? Мне кажется, ваш секретарь — малый с головой, да вот подвели его эти «виконты». Чувствую, придётся мне самому взяться за дело. Это ведь нужно Форин оффис не менее, чем вам, граф! Не хватало, чтобы имя первого министра короля, пусть и ганноверца, было замарано в мокрое дело! — Джефрис презрительно оглядел побледневшего графа и процедил: — Прикажите выправить мне бумагу на переводчика-ганноверца, какого-нибудь «фона».
— Фон Штааль подойдёт? — услужливо пробормотал министр.
— Вполне! Только подпись ставьте неразборчивей. И ваше счастье, что в плену я выучил русский язык! — снисходительно улыбнулся Джефрис.
— Ну что же, похоже, наше дело в надёжных руках! Недаром говорят, что этот скользкий как угорь Джефрис — самый опытный агент британской секретной службы. Вот и пусть не только мы, ганноверцы, но и англичане покрутятся вокруг московитов! — И граф Бернсторф оставил свой кабинет, отдавая дело в руки секретной службы его величества.
В гавань Роман отправился с толмачом, любезно присланным из канцелярии графа Бернсторфа. Этот немчик с какими-то рыбьими, ледяными глазками особого доверия Роману не внушал, но деваться было некуда — без толмача ему в доках не обойтись. А он был уверен, что искать давешних разбойников надобно было там, в гавани, и прежде всего искать того незнакомца, который вечор так толкнул его при разгрузке шнявы.
У гаванского причала Роман разыскал своего шкивера, который командовал разгрузкой. Но на вопрос Романа, помнит ли он вчерашнего грубияна, что едва не столкнул его со сходен, огненно-рыжий ирландец-шкивер сердито сплюнул: мало ли какой люд шляется у пристани.
— На нём была ещё такая странная шляпа? — не сдавался Роман.
— Испанская, с длинными полями! — встрепенулся шкивер.
— Вот-вот, испанская! — Роман чувствовал, что напал на след.
Но шкивер хотя и запомнил шляпу, не мог вспомнить её хозяина.
— Постойте, а не пройти ли нам в пивнушку Мэта. Мэт помнит всех своих посетителей, а тот малый наверняка там часто бывает! — предложил шкивер, показывая на домишко с замызганной вывеской, вокруг которого уже с утра толпились портовые пьянчуги.
— О нет, это неудобно! — вмешался вдруг толмач-немец. — Я, дворянин фон Штааль, не могу сидеть рядом с этими пьяницами!
— Что поделаешь, служба есть служба! — рассмеялся Роман щепетильности ганноверца и сказал твёрдо: — Пока служишь, пойдёшь, куда скажу!
Пригласил он составить компанию и шкивера.
Тот вытянул часы из кармана, хмыкнул:
— Адмиральский час! Самое время промочить глотку!
В пивнушке было полно народу, к стойке не протолкнуться, но рыжего шкивера здесь хорошо знали, и скоро он беседовал уже с самим хозяином заведения, стариной Мэтом. Услышав о чудной испанской шляпе, старый Мэт сердито нахмурился:
— Да это не иначе как Виконт! Никогда не был в Испании, а носит испанскую шляпу! И гонор испанский! Пиво ему подавай, видишь ли, с утра свежее! Ну я и выставил его из паба!
— А куда он пошёл? — не отставал Роман.
— Чёрт его знает, скорее всего в доки. Сегодня там будет хороший бокс. Наш верзила Джон — против одного великана, негра с Ямайки! А Виконт почти ни одного боя не пропускает! — По всему чувствовалось, что хозяин паба имел зуб на Виконта, так охотно он вывел Романа на след.
Вечером Роман и фон Штааль стояли уже в шумной толпе грузчиков и «джентльменов», собравшихся в пустующем складе. Посреди, на брёвнах, была устроена площадка, и два полураздетых мужика принялись усердно лупцевать друг друга. То было новое для тогдашней Европы ристалище — бокс. Правила бокса сочинил сам виконт Болингброк после того, как уложил в честном бою ударом в висок знатного бойца из ост-индских доков. «Первые правила гласили: драться только в перчатках, в висок не бить, ногами не лягаться!» — объяснил Роману переводчик. Но виконт Болингброк был сейчас далеко в Париже, а другой Виконт в своей роскошной испанской шляпе восседал прямо напротив, по другую сторону площадки, и Роман сразу узнал его. Когда толпа повалила к выходу, драгун легко разыскал в ней своего Виконта. Молодчик шёл, раскачиваясь, словно на палубе в крепкий шторм.