Когда умирают слоны

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Хорошо, вызовем Чхиквадзе, – согласился Нодар. – Кого еще?

– Официального переводчика. Их должен был сопровождать переводчик. Они ведь подписывали важные документы. С ними обязательно должны были работать переводчики.

– Насколько я знаю, в Вашингтоне были задействованы сотрудники нашего посольства в США и даже привлекались сотрудники дипломатической миссии Грузии при ООН, – ответил Нодар.

– И больше никто?

– Переводчиком была сотрудница Министерства обороны Лилия Мегрилишвили.

– Мне нужно с ней поговорить.

– Завтра, – решил Нодар.

– Сегодня, – возразил Дронго.

– Уже поздно, – взглянул на часы Гигаури, – мы не сможем ее найти.

– Здание Министерства обороны находится за моей спиной, – напомнил Дронго.

– Вы думаете, что она сидит в своем кабинете и ждет, когда вы ее позовете? – начал злиться Нодар.

– Я уверен, вы сможете ее найти, если захотите, – Дронго поправил галстук и с огорчением заметил на нем прожженную искрой дырку. И рядом еще одну, чуть поменьше. «Придется выбросить», – с раздражением подумал он. Галстук был хороший, шелковый. Он всегда покупал галстуки только в фирменных бутиках, отдавая предпочтение эксклюзивным моделям от Дживанши, Валентино и Кензо. А если учесть, что обычно приобретал с нагрудными платками, то, значит, предстояло выбросить и платок.

– Идите домой, – посоветовал Нодар. – Я найду Мегрилишвили и постараюсь прислать ее к вам. Только никуда больше не ходите. Еду вам привезут.

– Завтра утром я поеду на место преступления, – напомнил Дронго, развязывая галстук. – Пожалуйста, предупредите членов семьи о моем появлении и пришлите за мной машину.

– Завтра утром я буду работать с агентами ФБР, которые уже летят к нам из Вашингтона.

– Надеюсь, американцев в Тбилиси встретят более гостеприимно, чем меня, – сказал Дронго, убирая галстук в карман и расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке.

– Что вы делаете? – удивился не понявший его действий Нодар.

– Галстук весь в дырках от пожара, – пояснил Дронго, – придется выбросить.

– Мы можем купить вам новый галстук, – предложил Нодар.

– Только этого не хватало! – развел руками Дронго. – Представляю, что вы мне купите. Я привык полагаться на свой вкус, мне помощники в этом деле не нужны. До свидания.

– Вас еще захочет допросить прокурор, – остановил его Нодар.

– Я не знаю грузинского, вам придется искать для меня переводчика, – проговорил Дронго, – и вообще будет лучше, если вдруг выяснится, что я стоял в стороне, спиной к взрыву, ничего в тот момент не видел. А несчастный полковник Джибладзе приехал сюда с Тамарой, которая сможет ответить на все вопросы прокурора.

– Ладно, так и скажем, – согласился Нодар.

– У него были дети? – неожиданно спросил Дронго.

– Что? – не понял Гигаури.

– У него были дети? – мрачно повторил свой вопрос Дронго.

– Были, – понял наконец, о ком его спрашивают, Нодар. – Двое сыновей. Студенты. Один – в медицинском, другой – в юридическом. Почему вас это заинтересовало?

– Завтра съезжу к его жене и детям, – заявил Дронго, – хочу выразить им соболезнование. Он погиб из-за меня.

– Вы с ума сошли?! – окончательно растерялся Нодар. – Чтобы весь город знал о вашем приезде?!

– Это мой долг.

– Мы вас не пустим, – начал Нодар, но, увидев упрямое выражение на лице Дронго, остановился. А помолчав, произнес: – Можете съездить к ним перед самым отъездом.

– Хорошо, так и сделаю, – согласился Дронго. – До свидания. Теперь я могу уйти?

– Только в сопровождении моих сотрудников, – напомнил Нодар. – Тамаре придется остаться здесь, для дачи показаний. Иначе наш прокурор решит, что мы над ним издеваемся.

Дронго посмотрел на Тамару. Она кивнула ему на прощание и пошла к прокурору, рассуждающему о причинах случившегося. Телевизионные операторы сразу двух телекомпаний готовились к съемкам.

– Уезжайте быстрее, – приказал Нодар, и двое его сотрудников буквально втолкнули Дронго в тесную «ДЭУ Нексию».

Машина сразу тронулась с места. Дронго обернулся и увидел, как пристально смотрят ей вслед Нодар и Тамара, стоящие недалеко друг от друга. Попетляв по узким улочкам, они наконец подъехали к дому Мераба. Там уже находился еще один сотрудник службы безопасности, которому приказали дежурить тут до утра. Молодому человеку было лет двадцать пять, и он, не скрывая своего восхищения, смотрел на прибывшего гостя. Мераб сообщил, что ужин будет готов через полчаса, и только тогда Дронго вспомнил, что даже не обедал. Поднявшись наверх, он вымыл лицо, затем прошел в свою комнату и уселся за стол.

Необходимо было проанализировать все обстоятельства прошедшего дня.

Итак, мог ли кто-то знать заранее об их появлении в Министерстве внутренних дел? Нет, не мог. Никому не было точно известно, где именно они будут. Решение о поездке в МВД принял сам Дронго. Тамара вызвала автомобиль. За ними приехал мрачный водитель, который не произнес ни слова, пока они ехали. Водителя послал Нодар, и тот не мог знать, зачем и к кому они едут. Что было дальше? В бюро пропусков МВД, конечно, могли обратить внимание на приехавшего, не исключено. Но его никто не видел. А потом Джибладзе сам отвез их на своей машине на кладбище.

Вот там их видело очень много народа. Однако Джибладзе стоял чуть в стороне, а они с Тамарой держались рядом. Неужели тогда на него обратили внимание? Не получается. На похоронах все ждали приезда президента и ведущих министров. Там была такая толпа, что нужно было специально пробиваться к Дронго, чтобы его разглядеть. Хотя, конечно, мог кто-то его узнать из стоявших поблизости. Нет, опять не получается. Еще до окончания похорон они пробились сквозь толпу, вышли к автомобилю Джибладзе и поехали прямо к генералу Аситашвили.

Дронго закрыл глаза. Они потратили много времени, чтобы получить разрешение на вход в Министерство обороны. Там пришлось предъявлять свой настоящий паспорт, и его могли вычислить. Нет, все равно не так быстро. В бюро пропусков не мог сидеть организатор взрыва машины полковника Джибладзе. Там мог оказаться лишь обычный осведомитель либо человек, который передал информацию по цепочке. В любом случае известие о появлении Дронго должно было дойти до того, кто принимает решение, и вернуться обратно. Неужели для этого понадобилось так мало времени? Сколько они были в кабинете Аситашвили? Минут сорок? Или чуть больше?