Когда умрет смерть
Шрифт:
Она даже не успела крикнуть.
Всего один удар.
Ей хватило.
Он не хотел убивать. Он кинулся к ней, сильные руки долго трясли, губы шептали ласковые слова, умоляли очнуться.
Без толку - она не дышала.
Застывшие глаза смотрели с упрёком.
Уже тогда он знал, что не забудет эти глаза никогда. Бэтти всегда будет возвращаться в ночных кошмарах.
Он не помнил, как добрался домой. Кажется, он шёл по улице, с головы до ног в крови. Люди шарахались в сторону, кто предлагал вызвать скорую, кто полицию, кто просто брезгливо отворачивался.
Когда появилась полиция, Рон валялся на диване. Бутылка была уже пуста, невидящий взгляд блуждал по потолку, на губах играла улыбка безумца.
Суд Рон помнил плохо. Одиннадцать присяжных признали его виновным, один - нет. Возможно, жена ему тоже наставляла рога, или он был филантропом-альтруистом, или идиотом. Рону от этого легче не было: одиннадцать больше, чем один.
***
Самолёт тряхнуло, видимо, попал в воздушную яму. От этого Рон очнулся. Вытер со лба холодный пот, огляделся. Лейтенант Дуглас изучал карту, что-то бубня под нос. Братья Рамиресы тщательно покрывали лица тёмной защитной краской. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей Рон последовал их примеру.
– Прихорашиваетесь, красотки?
– хихикнул Бенни.
– Хорошо, на тебя, негрила, краску тратить не надо, - парировал один из Рамиресов.
– Может, его в белую покрасить?
– предложил его брат.
Бенни уже открыл пасть, чтобы обласкать мексиканцев, но в этот момент Дуглас оторвавшись от карты, рявкнул:
– Хватит разговоров, умники! Разбирайте парашюты, через пять минут прыгаем.
Перед дверью Рон в нерешительности остановился. Сколько раз уже прыгал, а до сих пор не привык. Холодный ветер хлестал по лицу, далеко внизу чернел лес.
В спину толкнули.
Рон камнем полетел вниз, в ушах засвистело. Его несколько раз перевернуло в воздухе, наконец, удалось выровняться.
Какое-то время солдат наслаждался ощущением свободного падения, потом рванул кольцо. Раздался хлопок. Рон завис на мгновение в воздухе и плавно пошёл вниз, словно великан схватил за шкирку и медленно опускает к грешной земле.
Где-то вверху всё тише гудел двигатель удаляющегося самолёта.
Ветер подхватил парашют, понёс в бок. Острые верхушки деревьев стремительно приближались...
***
В предрассветной мгле отряд смертников пробирается сквозь густые заросли. Парашюты надёжно спрятаны, несмотря на то, что они уже не понадобятся. Компас ведёт на юг. Там за лесом Поле, которое необходимо перейти.
Шли молча. Один за другим. Перед Роном чёрной горой возвышалась спина Бенни, в затылок дышал кто-то из Рамиресов. Лейтенант Дуглас шагал впереди.
Кругом возвышались деревья, в утреннем полумраке они казались бесформенными громадами. Ветки цеплялись за каску, норовили попасть в лицо, расцарапать. Неприятно конечно, но это - мелочь. Лучше пусть ветка в лицо попадёт, чем свинцовая маслина. Рону казалось, что его держат на прицеле - за каждым кустом мерещился наёмник. Ощущение опасности, плотно въевшееся в подкорку за четыре этапа, не покидало ни на секунду.
Однако пока всё было тихо.
Прошло больше часа, когда лейтенант скомандовал привал.
– Отдых двадцать минут, салаги. Рекомендую перекусить. Неизвестно, будет ли у вас дальше такая возможность. Рамиресы, разведать обстановку на двести метров вперёд.
Братья, бесшумно исчезли, словно растворились в лесу.
Рон скинул рюкзак, уселся сверху, и принялся за еду, не прекращая при этом следить за кустами. Автомат лежал под рукой. Чем ближе к Полю, тем больше шансов наткнуться на врага.
Скупой солдатский рацион - консервы, концентраты, вода. А как хотелось бы жареной курочки с картошкой фри, да колой запить. Проклятый Пятый этап! Вот пройду его, и кошмар закончится - подумал Рон. А я обязательно пройду - пообещал он себе.
И каждый, скорее всего, сейчас думал об этом. Хантер посмотрел на ребят. Лица напряженны, сосредоточены. Даже в минуты отдыха настоящий солдат не теряет концентрации. Один Бенни выглядит беззаботным. Но это лишь снаружи.
Сабрина брезгливо ковырялась в банке с тушёнкой, нож противно скрёб по жестянке. Бенни, тот вообще с консервами не церемонился, открыл банку и целиком вытряс содержимое в бездонную пасть. Рыгнул, запил водичкой из фляжки. А может и не водичкой, чёрт его знает, что у него там налито. Такой, русской водки стакан хлопнет и не поморщится!
Вскоре появились Рамиресы. Также бесшумно, как и исчезли. Один показал жестами, что всё чисто. Братья тоже быстро перекусили и принялись чистить оружие. Автомат здесь твой лучший друг. Как ты о нём позаботишься сейчас, так он о тебе позаботится потом.
Двадцать минут прошли незаметно. Сквозь ветви было видно, как небо на востоке начало светлеть и окрасилось розовым.
– Подъём, уроды!
– рявкнул лейтенант.
– Прогулка продолжается.
К подобной грубости все давно привыкли, лейтенант с солдатами не церемонился.
Отряд осторожно двигался дальше, ощетинившись автоматами. Стволы покачиваются из стороны в сторону, как носы ищеек. Вот учуют врага и ощерятся зубастыми пулями.
Лейтенант Дуглас знаком приказал соблюдать тишину. Теперь все приказы будут отдаваться знаками. Что ж, и в этом есть свои плюсы: лейтенант не будет называть уродами. Мелочь, а приятно.
Рамиресы крались на двадцать шагов впереди. Братья всегда лучше остальных справлялись с ролью разведчиков. Они двигались бесшумно, словно лесные хищники, выслеживающие жертву. За ними попятам шла остальная группа.
Замыкал отряд Бенни. У кого не получалось не производить лишнего шума, так это у него! То коряга какая-нибудь под ногой хрустнет, то пулемётом об ствол зацепится или заденет головой ветку. И напрасно Дуглас, активно жестикулируя, обещал стереть его в порошок. Такая горилла даже если очень захочет, всё равно бесшумно по лесу не пройдёт.
Солнце поднималось всё выше, утренняя дымка рассеялась. Но трава под ногами была ещё мокрой и скользкой, на сапогах блестела роса. В лёгкие врывался запах прелых листьев.