Когда восходит тень
Шрифт:
– Раздави его! Раздави его! – скандировала толпа вокруг них.
– Я в порядке, – слабым голосом ответила Беру, но тут ее бок снова пронзила резкая боль. Она ухватилась за Калу, ловя ртом воздух, и взглянула вниз в яму.
Костолом поднял Гектора над головой, словно призовую шкуру. С громким кряхтением он подкинул его в воздух, бросая в стену ямы.
Гектор перевернулся в воздухе, оттолкнулся ногами от стены ямы и прыгнул в сторону Костолома. Он обхватил коленями широкие плечи противника. Извернувшись,
На мгновение над толпой повисла мертвая тишина, пока огромный боец лежал неподвижно. А потом поднялся ликующий рев, заглушая все остальные звуки.
Беру слепо потянулась к скамье за спиной и тяжело опустилась на нее. Крики толпы накрыли ее. Она смутно слышала, как за ее спиной Кала готовит лазарет.
Гектор Наварро. Живой. Это было невозможно. Неужели ее разум разыграл ее? Лицо Гектора преследовало ее каждую ночь – возможно, даже в дневное время.
Она не знала, что чувствовать. Она была в ужасе, когда поняла, что Эфира его убила. Это был решающий момент, после этого она больше не могла жить, зная, кем являлась. Чем они стали. Вместе.
Но сейчас, словно этого никогда и не происходило, Гектор был жив. Словно тот ужасный день в деревне мертвых был стерт.
И то, как ее тело отреагировало, когда Гектора ударил Костолом… ей не показался этот внезапный всплеск боли.
– Беру, ты нужна мне здесь, – отвлекла ее Кала. Кто-то уже притащил Костолома в лазарет, и Кала осматривала его раны.
– Яндрос, сиди спокойно.
Беру потянулась ко второму медицинскому набору. И только проходя вдоль скамеек, поняла, чего от нее хотела Кала.
Гектор Наварро сидел на скамье в самом конце лазарета. Он снял рубашку и прижимал пальцы к свежей ране на лбу. Он еще не заметил ее. Она все еще могла исчезнуть в толпе, а позже извиниться перед Калой.
Беру словно приросла ногами к земле и просто смотрела на него. Это был он. Те же непокорные темные волосы, та же высокая, мускулистая фигура. Она смотрела на него, забывшись, пока он внезапно не поднял взгляд и, заметив ее, не застыл. Беру подошла, чувствуя себя так, словно находится вне собственного тела.
– Можно… можно мне взглянуть? – спросила она, указывая на рану на его лице.
Он ничего не сказал, лишь медленно убрал руку от раны, не отрывая от нее взгляда.
Беру опустилась на колени. Она запаниковала, горе и замешательство обрушились на нее. Гектор был мертв. Как мог он сидеть здесь, совершенно целый, не считая ран, полученных в схватке?
Она не могла сейчас спросить его, как он оказался жив, как это вообще возможно, поэтому вместо этого наклонилась и прикоснулась большим пальцем к его виску. Беру почувствовала внезапную обжигающую боль в своем виске, а за ней последовало головокружение. Словно земля ушла из-под ног, как будто она отделилась от своего тела. Ужас, злость и горе объяли ее, словно попавший внутрь яд.
Гектор дернулся. Выражение его лица было таким, как раньше – когда он понял, что она призрак. И тут она поняла, чью именно злость чувствовала.
– Что ты со мной сделала?
Она не могла говорить. Ее руку покалывало в том месте, где она коснулась его.
– Песчаная Буря! – прогрохотало справа от Беру.
Беру выдохнула, когда внимание Гектора привлек Костолом, идущий к ним вдоль скамей.
– Я требую реванша! – заявил Костолом.
На лице Гектора появилось ленивое безразличие.
– Ты хочешь, чтобы тебя снова побили? Ну, если ты настаиваешь.
– Никто не может победить Костолома, я тебе это докажу.
– Неужели нужно делать это прямо сейчас? – спросила Беру, вставая с земли.
– Тебя это не касается, девочка, – прорычал Костолом, наступая на нее. – Не лезь, если не хочешь очутиться в ямах.
Гектор вскочил так быстро, что Беру едва успела заметить движение.
– Хочешь реванш? Давай я завяжу руку за спиной, чтобы это было честное сражение.
Костолом заревел в ярости.
– Давай я сломаю тебе руку, как тебе такой вариант?
– Ох, ради Керика, – пробормотала Беру, вставая между ними. – Может, просто достанете члены и померяетесь ими.
Костолом и Гектор уставились на нее, у обоих на лицах читался шок.
– Яндрос, почему ты вообще так злишься на него? Твои хозяева держат тебя как собаку, голодного и готового напасть на кого им нужно, – сказала Беру. – Тебе нужно злиться на них.
– Как ты только что назвала его? – растерянно спросил Гектор.
– Яндрос, – произнесла она, глядя на Гектора. – Тебя же так зовут, не так ли? Ты не Костолом. Ты не их бойцовский пес. Ты человек и, готова поспорить, под всеми этими… мышцами, у тебя доброе сердце. Возможно, ты забыл, как им пользоваться, потому что слишком долго работал только кулаками.
Яндрос, моргая, смотрел на нее. Как и Гектор.
– Ну… мы покончим с этим попозже, – сказал Яндрос, но в его голосе больше не было агрессии. Он отошел и покинул их, не произнося больше ни слова.
Беру взглянула на Гектора, уставившегося на нее. Выражение его лица было невозможно прочитать.
– Я забыл, как хорошо тебе это удается, – заметил он.
– Что удается? – спросила она.
– Успокаивать людей, которые хотят тебе навредить.
Беру снова встала на колени и порылась в своей сумочке в поисках чистых бинтов, а потом, стараясь не прикасаться к его обнаженной коже, протерла рану. Их лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, и она слышала свое собственное отрывистое дыхание, пока работала. Она старалась дышать ровно, заставить руки перестать дрожать.