Когда воскресла мумия
Шрифт:
Все зашли в лабораторию и, натянув на себя белую микробонепроницаемую одежду, подошли поближе.
То, что они увидели, было настолько ошеломляющим, что у них захватило дух.
Существует множество фильмов, как правило, фильмов ужасов, в которых к жизни возвращали людей или монстров, и помощники Дока тоже смотрели их.
Даже эрудированный Джонни, который публично заявлял, что смотреть подобные фильмы ниже его достоинства, иногда тайком ходил на них.
В кино воскрешение заключалось обычно в том, чтобы присоединить к трупу целый ряд больших
Применялось столько электричества, что, казалось, им можно было казнить целую тюрьму каторжников.
На последнем этапе Док вообще не прибегал к электричеству. Не было ни электронных ламп, ни ламп накаливания, ни специальных устройств. Единственным приспособлением, которым он пользовался, был шприц для подкожных инъекций, который он ввел в сердце бывшей мумии и впрыснул всю жидкость.
После этого Бронзовый человек перегнул своего воскресающего пациента через колено и сильно ударил его ладонью по ягодицам.
– Вот так так!
– взорвался Монах.
– Шлепать Соломона!
– Замолчи, пугало! С новорожденными имение так и поступают. Так у них вызывают дыхание, боль приводит их в чувство, или что-то вроде этого. С тобой, наверное, забыли это проделать, - сказал Хэм, злобно посмотрев на Монаха.
Так как Монах и Хэм имели привычку затевать свои перебранки в самые критические моменты, никто не удивился их спору даже во время воскрешения Соломона.
– Он дышит!
– вдруг подпрыгнул Джонни, задыхаясь от волнения и показывая на Соломона.
– Он дышит!
Вне всякого сомнения, тот, кто еще совсем недавно был мумией, начал дышать. Затем пациент пошевелился.
Шевеление перешло в движение. И наконец он поднялся. Плотно закрытые до этого глаза открылись.
Он огляделся вокруг.
Первым живым существом, которое попало в поле его зрения, оказался невзрачный Монах.
Человек-мумия пристально посмотрел на Монаха.
Глаза у него закрылись. Он опять прилег.
– Ну, что я говорил!
– сказал Хэм Монаху.
– Он увидел тебя и подумал, что эволюция неожиданно повернула вспять! Для него это было уж слишком, и он решил, что лучше снова умереть.
Хэм шутил, потому что человек-мумия, как все могли убедиться, все еще дышал. Бедолага прилег только передохнуть.
– Я добавлю ему немного энергии с помощью химических препаратов, которые тотчас уевоятся его организмом, - сказал Док.
Он впрыснул их с помощью шприца. Затем промассажировал различные участки тела пациента. С этой целью он использовал небольшие терапевтические электроприспособления.
– Это стимулирует кровообращение, - пояснил Док.
Человек-мумия, лежавший на столе, открыл глаза и внимательно наблюдал за окружающими, не делая при этом каких-то заметных движений и не произнося ни слова.
Это был довольно привлекательный мужчина - высокий, крепкий, с орлиным носом, густой копной торчащих во все стороны седых волос и впечатляющей седой бородой. Процесс оживления, разработанный Доком, успешно распространился даже на волосяной покров, восстанавливая его натуральность и блеск.
– Вскоре он должен заговорить, - сказал наконец Док.
– Но на каком языке он будет разговаривать?
– спросил Длинный Том.
– Конечно, на языке своей страны в то время, - нерешительно вмешался в разговор костлявый Джонни.
– Мне вообще-то известно, что Док достаточно хорошо владеет-этим древним языком, для того чтобы поговорить соответствующим образом, но то же самое, наверное, смогу сделать и я.
Сами того не осознавая, все разговаривали очень тихо, находясь под воздействием этого исторического момента.
Док Сэвидж отошел назад, подозвал к себе Джонни и сказал всем: - Чести первым обратиться к пациенту удостаивается Вильям Харпер Литтлджон.
Джонни расчувствовался. Для него это было неожиданностью. Ни один археолог не мог даже мечтать о более величественном событии.
Джонни шагнул вперед. Он шевелил губами, раскрывал рот, но никто не услышал ни слова. Еще одна попытка - и опять ни звука.
– О мадонна!
– изумленно воскликнул Ренни.
– Наш велеречивый Джонни потерял дар речи!
Окончательно убедившись, что он упустил такую уникальную возможность, Джонни с убитым видом отступил назад.
К человеку-мумии обратился Док Сэвидж. Ободряющий голос Бронзового человека внушал доверие, а слова произносились хотя и медленно, но отчетливо.
Джонни лучше других знал, что это были правильно произнесенные слова из языка времен Соломона.
Человек-мумия понял их. Это было очевидно, потому что он был сильно поражен.
Но воскресший не отвечал.
Док предпринимал одну попытку за другой. Но в течение пятнадцати минут он не добился никакого ответа.
– У нас получился немой Соломон, - пожаловался Монах.
– Подумать только!
– Прекрати свои шутки!
– сердито оборвал его Джонни, ужасно ргорченный тем, что лишился на некоторое время дара речи.
– Это очень серьезно!
Док Сэвидж. по всей вероятности, над чем-то задумался.
– Может быть, ассоциация со знакомыми предметами подтолкнет его к разговору, - сказал он.
– Впрочем, это должна быть обыкновенная окружающая обстановка.
– И что же нам с ним делать?
– спросил Монах.
– Сводим его в столичный музей, - предложил Док.
– Пусть посмотрит на древние экспонаты.
Они повели своего гостя, который еще недавно был мумией, в музей, и по дороге произошло несколько забавных событий. Это, прежде всего, то, что их спутник в ужасе взвизгнул, когда лифт двинулся вниз.
Малодушный страх в этом вопле вынудил Монаха пробормотать в сторону Хэма:
– Не такой уж бравый парень этот Соломон.
– Если бы с тобой произошло то, что с ним, то и у тебя тряслись бы поджилки!