Когда возвращается радуга. Книга 3
Шрифт:
– Пойду я, – хмуро ответил Пьер, уже не скрывая узелка с сухарями. – Спасибо за всё, брат.
– Вот ты говоришь – брат, брат… – В отчаянье Назар перехватил друга за руку. – А мы с тобой даже не побратимы! Давай сперва побратаемся!
Пьер подумал.
– Зачем? – спросил не враждебно, просто интересуясь.
– Как зачем? У нас говорят: побратим побратима всегда учует, даже издалека. Случись с тобой беда – я узнаю, на помощь приду. Ты пойми, я теперь человек не вольный, не сам по себе: у меня и наставник, и хозяйка, они такую бучу поднимут, ежели я пропаду! Так просто не уйти, подготовиться надо. А если я тебя всё это время чувствовать буду, так и нагоню потом быстрее!
Брякнул-то больше для того, чтобы хоть как-то друга придержать, а сам вдруг понял: да ведь так оно и есть!
Пьер усмехнулся.
– Отыщешь ты меня, как же… Мари вон до сих пор не нашли. А я и подавно никому не нужен. Разве что… хорошо, если похоронят потом по-христиански, не дадут косточкам пропасть. Ладно. Давай побратаемся. А ты знаешь, как?
…На всякий случай Назар сперва заглянул в собственную келью. Надо же отчитаться! Но наставника там не обнаружил. Видать, ходит где-то по своим важным делам. Вот и ладно, а то, неровен час, опять отругает, скажет: «Не дело это, отрок неразумный; что ты задумал? мы и без того все – братья во Христе, а твоё братание очень уж на языческий обряд похоже». Чуть не наяву услышав знакомый укоризненный бас, он поёжился. А ну как, в самом деле, натворит он сейчас что-то запретное?
Но что плохого в том, чтобы помочь другу?
Однако вершить обряд они всё же направились к Пьеру. К нему-то уж точно никто не заглянет, не помешает.
– Главное в этом деле что: кровь смешать нужно, – заявил Назар. – У нас в монастырской школе отроки постарше рассказывали, что так испокон веков друзья-побратимы делали, когда в дорогу или в битву отправлялись. Чужая кровь в тебе завсегда подскажет, ежели с другим что не так. Да ты не бойся, там совсем немного нужно. Всего-то ладони разрезать и мне, и тебе – и соединить, чтобы кровь смешалась.
– А-а, – с облегчением выдохнул Пьер.
Он, очевидно, побаивался, что Назар начнёт творить сейчас что-то запретное и опасное. Но если просто порезаться – это не так уж страшно. Можно ведь несильно чиркнуть, главное – чтобы этой самой крови хватило… Спохватился:
– У меня и ножа-то нет, придётся в трапезной просить. А руку… можно левую? А то долго заживать будет, а мне, может, драться придётся!
– Не бойсь, – отозвался его будущий побратим, выуживая из-за пазухи продолговатый свёрток синего бархата, затейливо перевитый шнуром. – И ножичек найдётся, вот, хозяйкин; да он ещё и особый, для нежити опасный, а человеческие раны заживляет, вот уви… Ты что?
– Что это? – выдохнул Пьер. – Откуда ты взял?
Заворожённо протянул руку. Коснулся подрагивающими пальцами золотых ножен, прошёлся по выпуклым изумрудам, по россыпи алмазов на рукоятке, сверкнувших вдруг нестерпимым светом… Назар запоздало понял, что вряд ли его друг видел вблизи оружие, как таковое, да ещё и в золоте и драгоценных камнях.
– Ты это точно не украл? Тебе не влетит? – торопливо уточнил Пьер. – А то неси назад, пока не хватились! Моя хозяйка за пропавший гребешок с камушком полдома велела перепороть, а тут…
Ох ты ж… Назар даже сглотнул. Ну и порядки здесь в богатых домах!
– Да что ты, Ирис-ханум мне сама его дала! Для брата Тука. Но его, сам знаешь, нет пока, а на стороне нож просить – расспросов не оберёшься. Брось, брат. Сейчас всё потихоньку сами сделаем – а нож потом завернём, как было, и отдадим, будто и не трогали. Крови на нём не остаётся, я видел. Он зачарован.
– А-а…
Преодолев соблазн зажмуриться от страха, Назар резанул позолоченным лезвием по своей ладони. Болью обожгло, но терпимо. Перевёл дыхание.
Протянул кинжал товарищу, рукояткой вперёд.
– Если быстро – ничего и не почувствуешь. Давай!
А у самого отчего-то зашумело в ушах. Хоть и крови-то проступило не так уж и много…
Они скрепили руки в цепком пожатии – да ещё сдавили сильнее, энергичнее, чтобы кровь и впрямь смешалась. Перед глазами у Назара всё поплыло, да и друг его заметно побледнел – похоже, ему тоже несладко. Непонятно только, отчего: порезы-то неглубоки… Впрочем, нельзя отвлекаться. Нужно доделать начатое.
– Клянусь, – Назар с трудом разлепил немеющие губы. – Быть рядом и в беде и бою, прийти на помощь, и жизни не пожалеть побратима ради. А ты?
– Кля… нусь… – прошептал Пьер. И, вскрикнув, зажмурился, будто ослеплённый.
Его голос потонул в целой какофонии звуков, обрушившихся на Назара.
Уже разошлись по домам усталые хлопотуньи-служанки, довольные щедрой наградой и угощением; уже Али проверил на прочность магический барьер, невидимый глазу, но плотным кольцом опоясавший дом и сад; и в ясном небе всплыл месяц, жёлтый, как обрезок сыра, а цикады завели нестройную многоголосую песню, обещая грядущий тёплый день; и взбивались подушки и перины, обещая сладостные сны и негу на новом месте, и углы спальни окуривались жасмином и амброй, дабы навеять любимый хозяйкин аромат… когда деликатно, но настойчиво застучало под чьей-то рукой одно из медных, начищенных до блеска колец на входных дверях.
Ночные гости?
Ирис несказанно удивилась.
Но, поскольку, за собственной защитой, которую она чувствовала и могла усилить в любую минуту, можно было не страшиться нападений, она отправила Али глянуть, кто это там пришёл в неурочное время. Даже ей, не слишком сведущей в столичных обычаях, показалось, что слишком уж поздний час для визитов. Но вот нубиец вернулся – и почтительно доложил, что прибыла её подруга, маркиза де Клематис, и не одна, а в сопровождении герцога Эстрейского-старшего. Впрочем, господин Арман, убедившись, что его спутницу встретили, как полагается, сослался на назначенную ему важную встречу и откланялся, пообещав навестить хозяйку на следующий день.
– Аннет! – радостно вскрикнула Ирис, обнимая подругу. Но тотчас отстранилась в недоумении. Несмотря на тёплую июньскую ночь, молодая женщина куталась в меховую накидку. И не оттого, что её знобило, нет! Пушистый холодный мех сверкал капельками подтаявшего инея. Да и руки подруги оказались ледяными.
– Перчатки забыла, – виновато пробормотала Аннет. – Кто ж знал!.. Арман предупредил, что в полёте будет холодно, а я вот… не сообразила.
Ирис округлила глаза.
Не очень-то она верила слухам о второй ипостаси Старого Герцога, но теперь… волей-неволей пришлось поверить.