Когда Йараманга улыбается
Шрифт:
Прямой нос с трепетными ноздрями, выразительные, но тонковатые губы и светло-карие, почти тигриные, глаза, делали её неотразимой. Лёгкая накидка скрывала тяжёлые волосы с синеватым отливом. Позолоченные ремешки сандалий обнимали ступни совершенной формы. На лодыжках поблёскивали тонкие ножные браслеты с сапфирами.
– Джар-рен Веланпур! – будто в полусне окликнула княжна гостя.
– Джа Клеама, – мужчина направился к девушке.
– Князь как всегда на пару часов? – сбрасывая сонное оцепенение, спросила хозяйка.
– Ничего не поделаешь, джа, государственные заботы, – развёл руками Веланпур и опустился на скамью рядом с ней. – А это тебе от княгини, – он извлёк из кармана изящное золотое кольцо с пятью крохотными бриллиантами, выстроившимися в рядок.
– Твоя мать – чудо, джар-рен, – оживилась Клеама.
Девушка надела сверкающий подарок на средний палец правой руки и отвела её в сторону, разглядывая.
– Я тоже кое-что приготовила для джи Махаони, – сказала она, – но это потом. Что нового на острове? – безо всякого интереса осведомилась Клеама, продолжая поворачивать холёную руку с кольцом то так, то эдак.
– Джа передаёт тебе приветы, ждёт в гости.
– А сам князь? – не отрывая глаз от украшения, поинтересовалась княжна.
– И я тоже, заезжай… по-соседски.
– По-соседски…, – повторила Клеама. Ещё мгновение полюбовавшись, она взглянула на Веланпура. – Позавчера приезжал джар Ваймуру…
– Джа снова отказала?
– Для такой женщины, как я, это будет небольшая победа, – словно извиняясь, проговорила она.
– Чего же ты ждёшь?
– Куда мне спешить? – спросила джа.
Веланпур, вздохнув, откинулся на мраморную спинку скамейки. Чем быстрее он завершит разговор, тем быстрее отправится на борт "Афалины".
Глава 3
У подножия утёса ворочалось незасыпающее море, но здесь, в княжеском саду, да и в самом дворце, прибой не был слышен. Зато лёгкий ветерок приносил с воды аромат мокрых скал и пахнувших йодом пучков водорослей. Запахи морских просторов вползали в шелестящий листвою и цветами сад. Тонкие ароматы изысканных блюд дополняли волны свежего ветра.
Окна кухни выходили в портик, составленный из массивных колонн ардебского мрамора. Они обнимали дворец со всех четырёх сторон. Кусты олеандра подступали к колоннаде. Отблески ярко-алого огня ложились на глянцевые листья и возвышавшиеся среди них мохнатые стволы пальм.
По огромной кухне сновали рабыни. Несколько поваров стояло у деревянных столов. Лезвия ножей мелькали вверх-вниз, превращая груды зелени в мелко нарезанную массу. Рабыни и повара работали молча, лишь иногда перебрасываясь даже не словами, а звуками. Чаще других звучал хрипловатый голос Ирвана – главного княжеского повара:
– Быстрее, лодыри, князь ждать не любит!
При этих словах ножи двигались чаще. Кое-кто из поваров хмыкал про себя: ни разу, сколько они служили во дворце, не случалось, чтобы ужин подавали князю хоть на мгновение позже того, когда последняя песчинка упадёт в песочных часах.
Ирван был родом с Ардебы – одного из отдалённых островов Ароу-Доу. Там добывали лучший на архипелаге мрамор. Почти всё население острова работало в каменоломнях. Несколько семей, сумевших купить по сотне невольников, продавали мрамор на материк в Элугу и Ирею, сколотив неплохое состояние. Выходцем из такого рода и был Ирван.
С детских лет он возненавидел горы мраморной крошки и стук зубил. Мальчик отдавался главной страсти: как только выдавалась свободная минута, он колдовал над салатами, мясом, солениями и прочей стряпнёй. Насмешки сыпались ему вслед, но Ирван их будто не замечал.
В один прекрасный день он исчез с Ардебы, а через некоторое время объявился на Наронге в княжеском дворце в роли главного повара. Вот уже тридцать лет, как этот суровый, озлобленный на весь свет мужчина, служит здесь.
Мать князя джа Махаони не нарадуется, как умело этот сухощавый, с резкими движениями ардебец руководит жизнью кухни. Князь Веланпур тоже доволен: он любит необычные и разнообразные блюда, а по части необычности стола с Ирваном никто и не пытается соперничать.
Свободные повара относятся к Ирвану с безразличием, но поторапливаются, когда тот повышает голос. Только рабы и рабыни, приставленные к кухне, ненавидят его. К ним Ирван не испытывает ни жалости, ни пощады. Это и понятно: если один умрёт под розгами, на его месте появится другой. Невольничьи рынки Ароу-Доу поставляют товар круглый год.
Ирван поджал губы. Рилави, самая красивая из рабынь, потянулась за подносом и задела кастрюлю с кипящим маслом. Нечеловеческий вопль огласил кухню.
– Растяпа! – выругался главный повар.
Несколько рабынь бросились на помощь.
– Прочь, собаки! – заревел Ирван. – Занимайтесь своим делом!
Свободные повара не шелохнулись. Они знали, что если даже произойдёт землетрясение или на остров обрушится ураган, Ирван не позволит им оторваться от работы.
– Дети ехидны! – негодовал ардебец. – Так и норовят бросить работу! Палва, проводи её в рабский дом, да побыстрее.
Рабыня поддержала стонущую подругу и вывела вон.
– Эй, Палва! – крикнул Ирван вдогонку. – Отведёшь её – сразу назад!
Рилави прижала изуродованную руку к животу, боясь прикоснуться к обожжённой коже. Кроме боли для неё ничего не существовало.
– Князь с меня голову снимет, собаки, если не успеем к сроку. Пошевеливайтесь!
Невольницы бросились собирать масло с пола.
– Кем же её заменить? – спросил себя Ирван, обводя взглядом оставшихся рабынь.
Те с надеждой вытянули шеи, устремив на хозяина кухни нетерпеливые глаза.