Когда засмеется сфинкс
Шрифт:
— Почему же, господин комиссар? Истины ради он действительно, если хотите, не мой начальник, но компаньоном оставался в законном порядке. Кроме того, у меня имеется его письменное заявление: в случае, если с ним что-либо случится, в частном порядке провести расследование.
— Вы хотите сказать, что мистер Бартлет при жизни написал такое заявление? — усмехнулся Фокс и иронически взглянул на Фрэнка. — Не очень ли подозрительная перестраховка?
— Именно это я и хочу сказать, — все так же улыбаясь во весь рот, ответил Грег. — Мой бывший шеф всегда отличался осмотрительностью и осторожностью.
— Может быть, вас не затруднит
— Пожалуйста. — Фрэнк достал из портфеля именной бланк Бартлета и, двумя пальцами держа за кончик, протянул комиссару. — Мой шеф обладал изумительными способностями предвидения и, вероятно, не зря. Мне кажется, он чего-то опасался в последнее время. Как показали события, опасения, увы, не были напрасны.
Фокс развернул протянутый Фрэнком лист, поднес близко к глазам и прочитал:
— «Если со мной произойдет несчастный случай, то как частное лицо и клиент фирмы «Гуппи» прошу мистера Фрэнклина Грега взять на себя расследование этого происшествия. Гонорар по делу удержать из моей доли дохода по его усмотрению». Подпись — Бартлет. Написано три месяца назад. — Комиссар положил листок на стол и, немного помолчав, спросил: — Но здесь говорится о несчастном случае, а мы имеем дело с тривиальной болезнью, которая окончилась, как выразился наш уважаемый доктор, летальным исходом.
— Но вы не будете отрицать, что происшествие никак нельзя отнести к счастливым, а следовательно, оно все же подпадает под определение, которое упомянул покойный в своей, теперь уже последней, воле. А воля умершего — закон.
— Так что вас интересует? Садитесь пожалуйста, — не обратив внимания на иронию, бросил Фокс.
— Я бы хотел знать, что произошло и какова официальная версия полиции? — ответил Фрэнк, усаживаясь в указанное кресло слева от стола.
— Ну что ж, я смогу проинформировать вас, хотя не думаю, чтобы вы ухитрились откопать что-то новое, кроме уже известного нам. И, обратите внимание, делаю это как любезность усопшему, а не по долгу службы.
Сегодня утром, точнее в пять часов, слуга мистера Бартлета негр Мартин обнаружил хозяина мертвым в постели и сразу сообщил об этом в полицию и больницу.
Прибывший на место происшествия сержант Горин нашел вашего шефа в спальне мертвым. Тело было направлено в госпиталь, где после вскрытия дано заключение: смерть наступила внезапно от сердечного приступа, вызванного скорее всего сильным волнением, каким-то нервным переживанием или потрясением. Следов насилия или яда в крови не обнаружено, что, по заключению экспертов, исключает убийство или самоубийство.
Осмотрев дом, сержант увидел: кабинет хозяина, его бумаги находятся в беспорядке, будто там что-то искали. Если вас интересуют подробности, ознакомьтесь с протоколом осмотра места происшествия. Сейф открыт, но ничего не тронуто, да и брать там почти нечего. Так, разные пустяки.
Слуга показал: за сутки до случившегося хозяин переложил ценные денежные бумаги в ящик, находящийся в мансарде, где они и были обнаружены в полной сохранности сержантом Горином. Кстати, как показал тот же негр, сейфом его шеф пользовался для хранения рукописи, над которой вроде бы трудился в последнее время. Вот ее-то найти не удалось. Не оказалось также ни черновиков, ни набросков, ни других заметок или выписок.
После тщательного осмотра на сейфе нашли отпечатки пальцев Бартлета и Мартина, других нет или они очень тщательно стерты. В ящике —
— Не совсем, — ответил Грег. — Я не вижу причин, почему арестован садовник. В чем его подозревают?
— Ну, я хоть опять же и не обязан отчитываться перед вами, но отвечу: он арестован по подозрению в ограблении хозяина.
— Но это абсурд! — Фрэнк вскочил. — Вы же сказали, что ничего не взято! А раз нет кражи — нет и преступника. Не так ли?
— Это не я сказал, а тот же Мартин. С его слов записано, будто бы вся наличность на месте. Мы как раз и выясняем это, а кроме того, исчезла рукопись, не исключено, что на нее-то и покушался злоумышленник, а им мог в первую очередь оказаться слуга.
— Полноте, господин комиссар, — протянул удивленно Грег, — зачем почти неграмотному старому негру писанина Бартлета? Что он в ней смыслит? Какую сможет извлечь для себя пользу, заполучив ее?
— Вот этого я не знаю, но хотел бы знать. Предполагаю, что Мартин связан с кем-то весьма заинтересованным пресловутой рукописью. Тем более мы нашли в письменном столе вашего бывшего шефа письмо, адресованное издателю с предложением. Я процитирую отрывок из него: «Опубликовать рукопись-рассуждение, в которой имеются материалы, проливающие свет на некоторые темные махинации». Что имел в виду Бартлет под этой фразой, мне неизвестно. Не ведает и издатель — письмо не отправлено. Что вас еще интересует?
— Благодарю, господин Фокс. Не разрешите ли вы мне повидаться со слугой Мартином?
— Пока нет, но, думаю, дня через два это можно будет устроить. Сейчас мы сняли с него, можно сказать, первоначальные, поверхностные показания. Когда же все будет оформлено в законном порядке — милости прошу.
— И еще, господин комиссар, сегодня же я пришлю к вам адвоката, который будет представлять сторону обвиняемого.
— Это ваше право, — ехидно прищурился Фокс. — Правда, мне не совсем ясно, почему вы так ревностно печетесь об этом чернокожем. Извините, но ваша настойчивость наводит на нехорошие мысли и может принести вам вред. Я тоже предполагаю, что рукопись не нужна негру, но он мог похитить ее, чтобы передать или продать кому-то, более образованному и заинтересованному в том, чтобы она увидела свет и стала объектом каких-то таинственных сенсационных разоблачений под другой фамилией. Если мне не изменяет память, вы, мистер Грег, имеете страсть к подобным публикациям?
— Это смешно, господин Фокс. А судьба Мартина интересует меня, ибо, я уверен, зная честность и преданность, в полной его невиновности и непричастности к этой скверной истории. Мне думается, похитителя нужно искать в другом месте, именно в том, где находятся те люди, которым нежелательно обнародование рукописи ни под какой фамилией.
— Не знаю, не знаю. — Фокс встал и прошелся по кабинету. Он был небольшого росточка, а когда ходил, смешно выпячивал, словно пыжился, грудь и, как оловянный солдатик из мультфильмов, переставлял прямые, не гнущиеся в коленях ноги. — Все это мы выясним, — продолжал он, — и если совершено преступление, го найдем и виновного. Я же, откровенно говоря, не уверен вообще в существовании загадочной рукописи, вокруг которой теперь начинается мышиная возня.