Когда завтра настанет вновь
Шрифт:
— Лайз, не вздумай сегодня умереть, — негромко говорит Питер какое-то время спустя. — Слышишь?
Я только усмехаюсь.
— Вот ещё. Если вздумал избавиться от меня так быстро, то не выйдет.
Он останавливается. Разрывает переплетение наших пальцев, кладёт ладонь мне на затылок и осторожно тянет за волосы, заставляя вскинуть голову.
— Я хочу, чтобы сегодня ты получила ответы на свои вопросы. Хочу, чтобы мы поскорее нашли контрактора. А потом хочу вернуться сюда — с тобой. С тобой все призраки моего дома мне не страшны. — В его мятных глазах плещутся закатные отблески. — Я хочу, чтобы мы засыпали вместе,
Мне вдруг становится холодно.
Не хочу думать об этих словах. Ни о них, ни о том, что говорила Рок. Пусть даже я могу не увидеть завтрашнего рассвета. Пусть даже очередной передряги, в которую мы наверняка скоро попадём, любой из нас легко может не пережить.
— У меня хватит сил, чтобы справиться с ритуалом. А как только мы узнаем имя контрактора, то очень скоро его отыщем, и ты убедишь его разорвать договор. — Я спокойно смотрю в его глаза. — Нет никаких часов, ясно? Я уже избежала смерти, которую мне предназначали, а потом ещё штук пять смертей, и собираюсь избегать их дальше. Советую тебе делать то же самое.
Он, улыбаясь, проводит рукой по моему лицу, касается кромки губ — а потом впивается пальцами в мой затылок и целует так, что я не могу оторваться, не могу думать, не могу дышать. Мы падаем на колени, потом — навзничь, прямо на холодный мрамор, но мне плевать на неудобство. Он окольцовывает пальцами мои запястья и склоняется сверху, и целует в лоб, в зажмуренные веки, в щёки и уши; потом вновь находит мои губы и льнёт к ним своими, собственническими, настойчивыми, заставляющими жадничать и почти кусаться…
Нет никаких часов. И предопределённости, что бы там ни говорили баньши. Я доказала это один раз и буду доказывать столько, сколько потребуется. Нет ни часов, ни судьбы: есть только то, что мы делаем сами.
И то, чего мы сами хотим.
***
Без пяти полночь я стояла на перекрёстке.
Домой мы с Питером вернулись без пятнадцати десять. Рок и Эш были там — и, судя по всему, никуда и не выходили. Ожидаемо. Быстро поужинав, мы выехали к заветному перекрёстку; добирались под указания Питера по поводу маршрута и невинные расспросы баньши о том, как прошёл день. Эш рулил и молча слушал мои сдержанные ответы, но порой мне чудилось, будто слух улавливает скрежетание его зубов.
— Вот и он, — сказал Питер, когда мы оказались на знакомом перекрёстке.
— Эш, припаркуйся пока где-нибудь здесь, — подхватив картонный пакет со всем необходимым, велела я. — А ближе к полуночи отъедете подальше.
Я вышла из мобиля, как только мы остановились — приготовления лучше было начать заранее. Первым делом вызвала волшебный фонарик и заставила его подняться повыше, равномерно освещая окрестности: поля вокруг было так тихи и темны, что огни города на горизонте казались северным сиянием. Достала из пакета баллончик с серебряной краской и принялась рисовать на ровной сухой земле огромный трикветр, похожий на трёхлистный цветок, пересечённый большим кругом, почти касавшимся кончиков лепестков. Внешний круг служил ловушкой для призванного существа, не давая ему пересечь границу рисунка и вырваться на свободу; в сердцевине цветка предстояло встать мне. Сложный символ отнимал довольно много времени — нужно было тщательно контролировать правильность, толщину и нерушимость линий, а затем ещё и испещрить трикветр паутиной сложнейших рун, так что я постоянно сверялась с рисунком в графоне Питера, надеясь, что не допущу ошибки. Иначе всё закончится катастрофой, и не только для меня.
Закончив с трикветром, я вернулась к мобилю. Поставив медную пиалу на крышку багажника, принялась смешивать в ней порошки, травы и эфирные масла.
— А хорошо получилось, — прокомментировала Рок. Баньши вышла на улицу и теперь внимательно наблюдала за моими действиями. — Будто не впервые рисуешь.
— Нет, я с фоморами не связываюсь, — усмехнулась я, добавляя в пиалу масло жасмина. — Просто от природы аккуратна.
— Ничего такого даже не думала. — Рок лукаво склонила голову. — Может, теперь, когда Эш не подслушивает, скажешь, как действительно день прошёл?
Я покосилась на её хитрющее, исполненное любопытством лицо.
На уроках боевой магии нам объясняли теорию уровней удара. Сложные заклятия имели огромный радиус поражения, но для проклятий попроще — вроде тех, которыми разбрасывалась я — имело большое значение место, куда твоё заклятие или проклятие ударило противника. Верхний уровень — голова и шея: попасть сложно, но если попал, даже несложные проклятия наносят огромный урон. Средний уровень — туловище до талии: попасть проще, но и урона меньше. Ну и нижний — всё, что ниже талии: там урона, соответственно, наносилось меньше всего.
Питер не спустился даже до среднего уровня. Но в какой-то момент я с ужасом поняла, что не знаю, хватит ли у меня сил и желания сопротивляться, если он вдруг задумает спуститься.
— Если ты о том, было ли у нас что-то, можешь успокоиться. Или опять скажешь, будто ничего такого не думала?
— Но что-то ведь было? — невозмутимо ответила Рок, выразительно глядя на черничный браслет на моём запястье.
— Обычное свидание.
— Хорошее свидание?
Моя улыбка сказала ей куда больше всех возможных слов.
— Будет что вспомнить в потустороннем мире, если вдруг провалюсь, — добавила я, помешивая содержимое пиалы деревянной ложечкой.
— Уж постарайся не провалиться. Будет крайне обидно столько времени бегать от стражи и порождений Дикой Охоты, чтобы умереть, потому что ты тупо накосячила.
— Зато если я всё сделаю правильно, но просто умру от страха при виде Повелителя Кошмаров — согласись, это будет не так уж и обидно.
— Ага, а мне потом служить жилеткой для твоего брата и новообретённого парня? Нет уж, спасибо, не надо мне такого счастья.
Засмеялись мы вместе. Потом я бережно, стараясь не расплескать содержимое, взяла пиалу двумя руками; аккуратно переступив через серебряные линии, поставила её в середину трикветра и, вернувшись к Рок, потянула баньши в сторону мобиля.
— Вам пора, — произнесла я, приблизившись к открытому окну. На переднем сидении ждал Эш, на заднем застыл Питер, наблюдавший за мной через стекло. — Отъезжайте по этой дороге так далеко, чтобы вы перестали меня видеть. Там и стойте. Когда всё закончится, я пошлю сигнальный огонёк. И не медлите — как только я активирую печать, стража установит моё местонахождение. Мы должны уехать из Ахорка до того, как они прибудут сюда.